— Не в этот раз! Не по тебе кобылки, Шрам. Север вернулся, это его добыча. Хочешь их? Придется с ним договариваться! Но, разумеется, только после одобрения Монаха…

— Ой, да ладно тебе! Слушай, в первый раз вижу эльфийку! — он потянулся грязными лапами к Лене, собираясь вживую «пощупать товар». — Давай, я тебе как обычно отстегну долю, а ты притворишься, что ничего не заметил… даже пару симпотных мальчиков могу подогнать, как ты любишь ~.

Толстяк резко перехватил руку того и сжал.

— ААААААААА!

— Ты нормальный язык не понимаешь, Шрам? Еще одно движение к моему имуществу, будешь лишь с одной рукой ублажать своих сучек!

— Да ладно, понял я! Понял! — тот потирал руку, как толстяк его отпустил. Быстро свалил в сторону, чтобы он снова его не достал. — Да какого хрена, выгодная же сделка…

После толстяк развернулся к ним и расплылся сальной улыбкой.

— Теперь поняли, почему лучше быть «паиньками»? Поэтому не стоит делать глупостей, вроде попыток убежать. Иначе в следующий раз я могу и принять его предложение ~. — После он вдруг подтянул Толю к себе, удерживая его за хавальник. — К тебе это особенно относится, сладенький ~. Обязательно попрошу у Севера быть «первым»… хрю-хрю ~.

Толя ничего не ответил, но не трудно было понять его состояние, глядя на посиневшее лицо полное ужаса.

Впрочем, у самой Лены, как и Чики лица были не лучше. Ведь они ясно поняли, что в этот раз ситуация совершенно не шутка! Все очень серьезно!

— А теперь, кобылки, будьте паиньками, да полезайте вот в эту великолепную «карету», подготовленную специально для вас. — он указал на телегу, на которой покоилась… железная клетка.

У Лены ноги ослабели, и она коленями бухнулась на землю. Чика, стоящая рядом, готова была составить ей компанию, все ее тело бесконтрольно дрожало.

— А-а, Малыш Север… я должна поговорить с ним!

— Кобылка, послушай меня… — толстяк зафиксировал ее личико пальцами. — Только потому, что сам малыш Север за вас поручился, вы можете ехать в таких великолепных «апартаментах», а не плестись в общем строю «живого мяса». — он кинул взгляд на людей, которым связывали руки и выстраивали в общую колонну. — Здорово, что вам так повезло, правда?

Чика побелела, но резко закивала. Тот удовлетворенно улыбнулся и наконец развернулся к Лене.

— Ну а тебе, что не понятно, остроухая кобылка? Воспользуешься «привилегией» или хочешь в «общий строй» ~?

Лена была в ужасе, тело не хотело двигаться. Приходило окончательное осознание, что… надежды нет. Выхода нет! Случилось то, чего она боялась больше всего! Ведь что бы, этот толстяк сейчас не заливал им, итог все равно один. Они закончат, как…

…на мгновение в голове вспых образ мальчика, которого она уже не надеялась встретить. Ей очень хотелось, чтобы в этом момент, прямо как в сказке…

— А мне дашь воспользоваться этой «привилегией», а, Свин? Будешь паинькой, или снова придется тебя «уговаривать»? — вдруг позади тучной туши раздался мужской голос.

— Это кому так жить надое… ТЫ⁈ — Толстяк обернулся на наглеца, сжимая кулаки, но почему-то замер.

— Вау-вау, чего такая реакция, Свинтусоид? Лишь полчаса назад мы неплохо «провели» время. Твоя жирная задница чуть на Осколок Луны не залетела от счастья!

— Ржавый… ублюдок! — Заскрипел зубами толстяк.

И наконец Лена смогла увидеть этого человека полностью — это был рыжий молодой парень, чуть старше ее самой с каким-то нагловатым взглядом. Но не это привлекло ее внимание — это был тот самый парень, которого проткнул Север! Но он почему-то стоял здесь, и на нем не было ни царапинки!

— Так это вы, девчонки? А вы еще симпатичнее, чем о вас говорил мой коришь, Ник ~! — он подмигнул. — Как насчет составить мне компанию? — сказал он это таким тоном, будто цеплял девчонок из клуба.

«А это еще кто?»

Буллинг — наверняка многим знакомо это понятие. Когда кого-то в коллективе начинают опускать при молчаливом согласии остальных. Чаще всего это происходит в школе, ведь дети, если отбросить розовую идеологию, могут быть довольно жестоки. Буллинг бывает разных типов, как скрытый или открытый, периодический или постоянный… самая хитрая часть его состоит в том, чтобы не наносить жертве прямого ущерба, но уничтожать его достоинство. И Серый лучше всех умел это делать!