А потом пошли новости. Сперва за дверью стало шумно, и я поспешила закончить со своими косичками, быстро собрав все в пушистую шишку на затылке. Почти сразу деликатно постучали.

— Да, войдите!

Дверь распахнулась, и в комнату вошли два парня, похожие на дворников: в чёрных рабочих комбинезонах, серых фартуках и фуражках с овальными кокардами, с полными руками пакетов.

— У шкафа поставьте! — из-за их спин распорядился доктор, вручил им по монете (за переноску, должно быть). Мужики отнекивались, но монеты взяли.

Доктор со слегка горящими глазами вбежал в палату:

— Мария Баграровна, у меня для вас информация! — доктор с видом заговорщика выглянул в коридор и прикрыл за собой дверь.

Что-то мне не очень его болезненный энтузиазм нравится. Нездоровая фигня какая-то.

Я села на кровать, оставив ему стул:

— Садитесь, доктор. Рассказывайте.

— По списку удалось найти всё, что вы просили. Касательно пожаров…

— Так-так?

— В самом городе, слава Богу, более года крупных пожаров не было. Однако, намедни в пригороде, в Афанасьевской слободе, целая улица доходных домов выгорела.

— Погодите. «Намедни» — это что? Точнее, когда было дело?

— Огонь вспыхнул позавчера вечером, горело сильно. В ночь ещё тушили.

По времени подходит.

— А «доходные»?

— Это специально выстроенные для сдачи в поднаём.

Ага. Арендные, значит. Ну-ка, ну-ка…

— Погибшие есть?

— И погибшие, и пропавшие. Да я ведь вам даже статьи нашёл в газетах! Вот, аж три штуки!

— А почитайте пожалуйста, Павел Валерьевич.

Как меня эта безграмотность уже притомила, сил нет!

Первая статья была из откровенно бульварной газетки, рассчитанная на острые эмоции экзальтированного читателя: всепожирающее пламя, неизвестное доподлинное количество погибших, мечущиеся родственники, кареты скорой помощи несутся в больницы…

Вторая содержала сухие сводки и больше восхваляла оперативные действия пожарной команды, благодаря которым многих удалось спасти.

А вот третья газетка оказалась въедливым и дотошным экономическим изданием. Некий специалист по недвижимости мещанин Кучилов язвительно критиковал купца Манфёрова за, как сказал бы Баграр, хитрожопость. Купец решил сэкономить на имущественном налоге (который, как пояснял нам специалист) в случае, если жилой объект не являлся вашим непосредственным местом проживания, был не так уж и мал. С другой стороны, по свидетельству ряда граждан, это не помешало господину Манфёрову сдать в аренду не менее двух десятков домов — и за весьма солидную оплату. Арендные деньги могли бы с лихвой компенсировать налог и прочие платежи, оставив домовладельца в приличном прибытке, однако купец решил, что ему-таки маловато. Впрочем, один дом на улице был-таки оформлен в собственность, ибо иначе никак не получалось подключиться к слободской электросети.

В этом месте я поняла, что мне становится трудно следить за логикой господина эксперта, но продолжала терпеливо слушать.

Если говорить коротко, по документам дом был один. А реально — целая куча, причём с каждым годом купец подстраивал на выкупленном конце улицы всё новые дома. А подсоединял их к пригородной коммунальной сети через первый дом, в котором на первом этаже располагалась управляющая этим концом конторка, а на втором жил собственно приказчик. И вот два дня назад проводка не выдержала очередного повышения нагрузки и загорелась сразу в нескольких местах.

Далее эксперт злорадно замечал, что господин Манфёров весьма попал впросак со своей аферой, поскольку вся улица была застрахована от различных несчастных случаев именно как стройка, а ввиду выяснившихся обстоятельств, страховая компания отказала собственнику в выплате до окончания разбирательств.

Маленькая приписка-постскриптум от другого господина журналиста свидетельствовала, что, должно быть, господин купец чрезвычайно огорчился этому факту, потому как, вернувшись в свой дом уже утром четвёртого сентября (я машинально отметила для себя дату), находясь в чрезвычайном раздражении, потребовал графин водки, после чего отпустил прислугу, а к обеду был найден городовым, явившимся для уточнения сведений, на полу этой же комнаты, уже холодным. Предположительной причиной смерти называют апоплексический удар.

— Вот это дядя дал… — пробормотала я от неожиданности.

— Что? — переспросил Павел Валерьевич.

— А как же документы? Договора?

— Говорят, всё хранилось в первом доме, где приказчик жил. Его самого, говорят, во время пожара дома-то не оказалось — Господь миловал. Так ведь нет: завидел пожар, примчался! «Сейф, — кричит, — сейф спасайте!» А народ стоит — куда уж, второй этаж полыхает костром. Так он, матушка, сам кинулся — и не добежал ведь, так его посреди гостиной балкой и придавило…

— Ай-я… — людей мне было искренне жаль.