— Ваш номер будет триста сорок пятый.

— Это сколько ж здесь воспитанниц? — поразилась я. — Больше тысячи?

— Да нет, это ж для удобства! — махнула рукой она. — Третья спальня — значит, первая циферка три. А в спальне номер сорок пятый.

— А-а, — поняла я, — то есть, пока здесь сорок четыре человека живёт?

— Верно! — обрадовалась Наталья Дмитриевна моей догадливости.

Получается, на всю гимназию человек где-то сто семьдесят. Ага. Но сорок четыре в одной спальне! Это ж как казарма! Я такое только у штурмовиков и видела.

Кастелянша бодро завернула за шкафы. Ну, даже если бы она не сказала мне номер, по горе моих пакетов я бы и так догадалась.

— Если всё не влезет — что делать?

— А, барышня, отправляйте ко мне в хранилку. Упакованное, записанное, всё по полочкам, никто не тронет. Надо будет — достанем!

— Понятно.

Вокруг каждого спального места была организована блестящая бронзовым трубчатая конструкция — стойки и прикреплённые к ним и к стене горизонтальные перекладинки, на которых висели шторки. Наталья Дмитриевна ловко продемонстрировала мне, как в пару секунд можно превратить своё спальное место в некое подобие примерочной кабинки из магазина одежды — для удобства переодевания.

— Уходя на занятия, вы уж раздёргивайте; госпожа директриса велит, чтоб проветривалось. Распорядок дня и расписание занятий, извольте видеть, в рамочке около двери висят. Да оно и само быстро запомнится — вы же вместе со всеми будете. Убираются у нас горничные, ваше — только личное. Постель утром вы сами заправляете. В шкафчике и в комодике уж содерж и те порядок. По субботам проверка и смотр обязательно. А бывает, что инспекторша придёт да заглянет, так чтоб не осрамиться.

— Ясно. А умываться где?

— Пойдёмте!

Из спальни выходило две двери — в «санитарный блок» (умывальня с нумерованными полотенечными кабинками и баком для грязного белья, уборная, душевые) и в «Класс для самостоятельного приготовления уроков» (обычный класс — парты, доска, пианино в углу. Тут номерков не было, не знаю уж, из каких соображений).

Кастелянша ещё рассказывала, как сдавать в стирку, да как забирать, но я слушала вполуха, потому как к услугам прачечной прибегать не собиралась.

Мы вернулись в спальню как раз в тот момент, когда в двери с грохотом въехала большая сетчатая тележка на колёсиках.

— Принимайте, барышня! — деловито объявила Тома и принялась выкладывать мне на кровать мой новый скарб.

Кастелянша похлопала по крышке комода:

— Иголку с нитками тут положу, для меток. В верхнем ящичке у вас три полотенца, мыло, шампунь, зубная щётка с пастой, губка, зеркальце малое и гребешок. Как что закончится или в негодность придёт — горничной скажи́те, заменим.

— А для обуви?

— Это в гардеробной, внизу. Также у вас будет шкафчик. Там и для пальто отдел, и для обуви. И щётки имеются. А можно у шкафчика снаружи оставить — Ефимыч почистит, у него для этого машинка специальная есть.

— Я ваши уличные вещи сразу туда отвезла, — Тома встала рядом со своей коляской как солдат. — Хотите сходить, посмотреть?

— А там такие же номерки? А на двери большие номера отделений?

— А как же! Ясное дело!

— Тогда не пойду. Здесь бы успеть разобраться. А обед во сколько?

— В час, — хором ответили они.

— А сейчас?

Наталья Дмитриевна приподняла манжету, под которой обнаружились часики на кожаном ремешке:

— Половина двенадцатого.

— Нет, не пойду. Разберусь тут. Время бы мне не прошляпить.

— Тык, там, над входом в комнату тоже часы есть, — махнула Тома, — они правильно идут.

— Только уж успейте переодеться, — озабоченно посмотрела на меня кастелянша. — И причёску придётся в косу переплести.

— Причёску?

— Не положено. В следующий разряд перейдёте, там можно узел на затылке носить. Семнадцатый класс — простая коса, одна.

Мне даже как-то стало смешно:

— Именно одна, не две?

— Две — это ж малышовые, — добродушно всплеснула руками Тома.

— А опоздать не переживайте, за вами перед обедом зайдёт классная дама, — успокоила меня кастелянша.

С этим напутствием обе они ушли.

Я оглянулась в этой гулкой и пустой девчачьей казарме. Пожалуй, переодеться и переплестись следует в первую очередь, чтобы дурацких вопросов ни у кого не вызывать.

Никаких особенных возмущений предъявленные требования у меня не вызывали. Баграр мне иногда рассказывал, насколько жёстко дисциплина поставлена в элитных магических училищах, так что всё, что тут — это, считай, детский сад. Ну, форма. Ну, коса. Ну, цвет у всех одинаковый. И что? Где их нет, этих правил…