— Да. Как социально беспомощных и позорящих дворянское звание. К счастью, такое происходит крайне редко.

Мы прошлись до конца дорожки и повернули назад.

— Так, получается, первоначальный танцевальный вечер был запланирован на девятнадцать девушек, и на октябрь, а придёт сорок пять, и в сентябре?

— Ах, да, мы не договорили! Да, придёт сорок пять. И, самое-то для дирекции неприятное: раньше они приглашали гостями, я уже говорила, лучших курсантов, из артилерийского или морского. А теперь нужно вдвое больше! Значит, нужно или взять не только лучших…

— Или из обоих училищ одновременно!

— Да! То и другое плохо. Либо юноши необразцового поведения, либо юноши из разных училищ, а это сразу опасность конкуренции и конфликтов.

— Мда-а…

— А ведь сама государыня обещалась быть!

В ПРЕДДВЕРИИ

Все воспитанницы полагали, что воскресный вечер пройдёт, вероятнее всего, в цветочной гостиной, но в субботу оказалось, что ради большого мероприятия открыли и отгенералили большой приёмный зал. Очень помпезное оказалось помещение — люстры, колонны, лепнина и золотая роспись по потолку. Вместо экскурсии всех пригласили в этот зал и устроили генеральную танцевальную муштру, и чтобы никто не запутался и не пошёл на чужое место.

По большому счёту запутаться было сложно. В одной стороне длинного зала возвышалась (примерно по пояс высотой) небольшая эстрада для оркестра — с занавесом, кулисами и ступеньками по двум сторонам. В противоположной, примерно на такой же высоте и тоже со ступенями, — ложа для императрицы и приближённых. Ниже — ряды стульев для гостей — друзей и родственников. Гимназисткам и курсантам сидеть полагалось на специальных банкетках, расставленных вдоль длинных сторон танцевального зала в своеобразных нишах между колоннами. Подозреваю, чтобы весь товар был «лицом» и никто не спрятался во втором ряду. Сказано танцевать — извольте!

В плюшевой гостиной должна была состояться театрально-музыкальная часть, там всё было устроено очень просто: сцена для выступающих, императорская ложа на возвышении, а все ряды сидений для прочей публики расставлены обычным для театров способом, параллельно сцене.

А в цветочной, сказали, накроют ужин для участников. Опять ажитация! Ужин в присутствии государыни императрицы!

Пуще того — ужин в присутствии молодых людей.

Из ряда вон…

Воскресенье было наполнено мандражом. С утра вся гимназия пребывала в состоянии повышенной нервозности, персонал носился, доделывая какие-то мелкие, но до чрезвычайности важные дела. В сотый раз вытиралась пыль и наводился лоск в самых немыслимых местах вроде кладовок — а вдруг-де государыня императрица решит пройтись по подсобным помещениям с внеплановой проверкой? Воспитанницы повторяли роли, примеряли бутафорские колье, шаркали по паркету в воображаемых танцах и обсуждали — как оно всё будет?

Посетителей в старших отделениях с утра практически не было, все, кто наведывался в гости регулярно, давно были приглашены на вечер (строго по именным билетам) — и, конечно, не желали упустить шанса поприсутствовать на мероприятии, где будет сама императрица и некоторые особы из высшего света. Утром в цветочной гостиной сидели разве что пятнашки, надутые по поводу несправедливой судьбы и высчитывающие, кого через какое время (по исполнении шестнадцати лет) осенит такое счастье — быть допущенными в этот сияющий мир.

Обеденную прогулку сократили до часа, после чего сразу подали чай, поскольку позже кухня будет занята приготовлением большого торжественного ужина, для чего из Строгановской усадьбы был привлечён целый отряд поварских помощников. Накал ожидания достиг своего предела.

После чая все классы, не попадающие на вечер, повезли в цирк, а старшие начали наряжаться, прихорашиваться, и выступать перед зеркалами в полном параде. Тринадцатилетняя Настенька Киселёва, участвующая в нашем спектакле и потому допущенная до высших сфер, сидела рядом с сестрой как большеглазая мышка.

Без четверти пять нас направили в театральную комнату позади плюшевой гостиной, откуда мы должны были поочерёдно выходить для выступлений и только потом, сняв всякий реквизит, если таковой имелся, занимать свои места в зале. Спускались мы по дальней лестнице, которая рядом с госпиталем, потому что с парадного входа уже прибывали гости.

ОТСЧЁТ НА СЕКУНДЫ

Я до сих пор ощущала некоторую отчуждённость от этого мира и смотрела на всё происходящее с любопытством исследователя, но воспитанницы, в особенности шестнашки и семнашки, для которых это был первый подобный вечер, пришли в чрезвычайное волнение, глаза их блестели, а движения сделались порывистыми, и как бы девочки не старались скрыть своё смятение, оно всё равно прорывалось.