Но, как уверили из секретариата Совнаркома, теперь все готово, вычитано и Владимир Ильич, лично прочитавший весь текс, остался доволен и все подписал. Могут переслать прямо в НКИД, а то и я могу заехать, все забрать. Правда, мне потом опять к Чичерину, потому что верительные грамоты подписывает не только глава государства, но и министр по иностранным делам. Но мне так и так в Совнарком нужно, а потом снова в НКИД придется приезжать. Нужно штатное расписание посольства, нужны люди… Опять-таки деньги нужны.

Денег нет, штатное расписание не готово, дипломатов, которых прямо сейчас можно отправить в Париж тоже нет. Хотя… Пару-тройку человек для работы я и сам подберу, только нужно повнимательнее изучать их личные дела, а не передоверять все Трилиссеру. Станут на первых порах дипломатами, а там начнут приносить пользу отделу, да и стране. У меня, кстати, имеются вопросы по товарищу, который нынче в Вене. Но вначале нужно кое-что узнать у наркома по иностранным делам.

— Георгий Васильевич, позвольте вопрос? Почему на должность исполняющего обязанности посла, то есть, полпреда, назначили именно меня? Я не кадровый дипломат, а у вас наверняка имеются более сведущие люди.

Чичерин пожал плечами и ответил:

— Решение о полпредах принимаю не я, а Политбюро. Вы почти год проработали во Франции, занимаясь делами, которые, обычно, входят в обязанности посланника. Стало быть, у вас самый большой опыт из всех моих подчиненных — пусть даже и номинально. К тому же, французов ваша кандидатура вполне устроила. Скажу откровенно — вопрос о вашем назначении кулуарно решался с секретарем министерства иностранных дел еще в самом начале переговоров, и был одобрен министром.

— Странно, — хмыкнул я. — В тот день, когда было подписано официальное соглашение, меня вызвал к себе мсье Бертело и поинтересовался — кто, по моему мнению, может стать послом Советской России?

— И что вы ответили? — полюбопытствовал нарком.

— Я ответил, что послом могут быть либо Красин, либо Ганецкий.

— Забавно. Вы назвали те же фамилии, которые упоминались в разговоре с мсье Бертело. Фигура Красина французов бы вполне устроила, да и Ганецкого тоже. Франция очень боится заполучить в полпреды фигуру вроде Каменева или Радека. Им нужен менее радикальный человек. Но товарищ Красин не готов взять на себя роль посла во Франции по личным мотивам, а товарища Ганецкого не хотят отправлять послом по иным соображениям. Ганецкий сейчас в Риге, и он хорошо сработался с латышским правительством. А ваша фигура устроила и членов Политбюро, и МИД Франции.

— МИД Франции — это мсье Бертело? — улыбнулся я. Бертело в какой-то мере мне протежирует. Вон, благодаря его ходатайству заполучил престижную награду. И пусть эта награда досталась мне как результат какой-то подковерной борьбы, но все равно, орден есть орден. Жаль, носить его в Советской России мне не придется.

Георгий Васильевич загадочно улыбнулся и спросил:

— Вы слышали поговорку, которая в ходу и на Набережной д’Орсе и в Форин-офисе?

— А что за поговорку?

— Если применять аналогию с ружьем, то на спусковой крючок нажимает министр. А вот само ружье держит на плече секретарь.

Я покивал, делая вид, что услышал поговорку впервые. Впрочем, я ее и на самом деле услышал первый раз, потому что читал об этом у Всеволода Овчинникова. Читать — не значит слышать. Интересно, жив Овчинников или нет? Видел его по телевизору, человеку было уже за девяносто, а он был бодр и свеж[1]. Но журналист прав — министры меняются, а внешнюю политику определяют постоянные работники, остающиеся в тени.

— Георгий Васильевич, какие еще имеются рекомендации? — поинтересовался я. — Может, есть смысл почитать какие-нибудь научно-популярные книги по дипломатии? Историю дипломатии я представляю в общих чертах, а вот правила, законодательные акты — не очень.

Фраза «научно-популярные книги по дипломатии» позабавило наркома. А может огорчила. Все правильно. На дипломата нужно учиться не один год, а потом, чтобы стать не послом, а хотя бы консулом, придется долго карабкаться по служебной лестнице. А тут — бац, и ставят в послы чекиста, не разбиравшегося в дипломатических тонкостях и ни хрена не соображавшего в международном праве.

— Пока изучите Венский регламент — приложение к генеральному акту Венского конгресса. Помните про такой?

— Тот, на котором решалась судьба Европы после поражения Наполеона, — выдал я, рассчитывая, что Чичерин не станет меня экзаменовать о деталях. Кому там что досталось, кто что себе отщипнул — уже и не помню. Помню лишь, что европейские государства хотели едва ли не расчленить Францию, но Талейран сумел убедить этого не делать. Разумеется, еще помню, что на Венском конгрессе Россия, Пруссия и Австрия создали Священный союз и договорились помогать друг другу в случае революций. И вот, Австрийской империи мы помогли подавить восстание венгров, за что получиливо время Крымской войны большую «благодарность» от спасенной империи. Но это нормально, что Россию предают вчерашние союзники. Они-то считают это правильным, да и мы привыкли. Зато сами, в кои-то веки пошли на сепаратный мир, так не можем отмыться целых сто лет.