На своей подмосковной даче Жуков принимал неожиданно заглянувших к нему заместителя председателя Совета министров Булганина, министра путей сообщения Кагановича, руководителя Специального комитета по реактивной технике Маленкова, заместителя председателя Совета министров и председателя Совета по топливу и электрохозяйству при Совете министров Первухина и заместителя председателя Совета министров и Председателя Госплана Сабурова. Большинство гостей первого заместителя министра обороны были членами Политбюро партии, из состава которого так резко вышел Сталин и выбрали они для встречи время, когда сумерки уже переходили в ночную мглу, их автомобили по одному заезжали на территорию дачи, будто хозяева авто боялись огласки их визита.

Долго пили чай, вели разговоры ни о чем, пока Маленков не выдержал и задал хозяину дачи вопрос — Ты, Георгий Константинович, что думаешь о решении Хозяина отодвинуть Партию от управления страной? Тебе не кажется это вредным? — хотелось было употребить вредительством, но Маленков сдержал готовые сорваться слова.

Жуков покачал головой — Мне не понятно, почему с этим вопросом вы приехали ко мне! Я человек военный и в политику не лезу — Жукову было обидно, что его талант не был оценен по достоинству и министром назначили товарища, который вполне мог сгинуть в свое время в лагерях. Ему был понятен посыл этих «заговорщиков», которые внутри трясутся от страха как зайцы, посмевшие поднять хвост на волка.

Маленков отставил чашку с недопитым чаем и продолжил — Все знают, что пост министра должен был стать твоим, ты больше всех сделал для Победы, тебя в войсках любят и уважают.

Жуков усмехнулся — Так же уважают и нынешнего министра. Только вот как оказалось войну с немцами выиграли только благодаря спецназу! А вовсе не из-за талантов военноначальников.

Булганин поднял правый указательный палец — Вот вот! Какой-то командир спецназа получает два ордена Победы, а тебе, Георгий Константинович от сердца оторвали всего один!

— Что же вы от меня хотите? — Жуков откинулся в кресле и хитро прищурился.

Каганович невольно понизил голос, опасаясь прослушки — Необходимо вернуть нашей Ленинской Партии те позиции, которых лишил ее сошедший с ума Сталин. А то, что у него проблемы с головой, на это прямо указывают все его поступки. Сначала он ввел многопартийность, пойдя против заветов Ильича, который боролся даже с фракциями внутри Партии, теперь он создал условия для появления миллионеров, то есть предал Революцию, предал старых товарищей. Сталин ренегат и его нужно… — Каганович заколебался и вместо слова ликвидировать успел вставить более тактичное — Его нужно изолировать от общества, в психушке ему самое место.

Малиновский смотрел в глаза Жукова и добавил, пытаясь увидеть в них отблеск заинтересованности — Место министра обороны и члена Политбюро будет твоим, Георгий Константинович! Что скажешь?

Жуков попытался представить, что будет после попытки этих идиотов взять власть с его помощью и невольно вспомнил начальника ГРУ, бывшего командиром этих спецназовцев, который уже создал две бригады спецназа разведки и все они расположены частью в Москве, а частью в подмосковье, вспомнил и усиление снабжения тяжелым вооружением дивизии имени Дзержинского, штаты которой раздули практически в полтора раза, добавив ей полк новейших танков, которые в тайне от всех создали на ленинградском заводе и основное производство их освоили на новом заводе на Урале. Танки были жуткие и наводили страх своими приземленными хищными силуэтами, мощными пушками с автоматикой заряда и возможностью вести огонь без остановок благодаря новому оборудованию, которое даже ему не было известно из-за высокой степени секретности.

Он спросил себя: пойдут ли за ним офицеры и солдаты и честно ответил — против Сталина и его Конституции они не пойдут, он дал стране все, что необходимо для мощной державы, какой она и стала опять же благодаря этому грузину с русской душой.

Не колеблясь больше ни минуты, Жуков нажал кнопку под столешницей и в комнату вбежала его охрана, вооруженная автоматами. Пять стволов контролировали прибывших гостей.

Жуков, поднявшись из кресла, приказал — Этих в наручники и под конвоем доставить их в к Судоплатову как заговорщиков, пытавшихся убить товарища Сталина.

После этих слов взгляды автоматчиков стали жестче и в их глазах появилась ненависть, и Жуков это заметил. «Даже моя охрана не стала бы меня защищать, а сдала бы как этих придурков в МГБ.»

Сталину доложили о попытке организации переворота через полчаса и он тяжко вздохнул: предателями были соратники, которые ни хрена не поняли ничего их его речи перед ними на Политбюро.

Судоплатов ждал решения судеб бывших правителей страны и Сталин, подумав, отдал приказ — Не хотелось бы создавать среди советских людей впечатление, что ими руководили предатели, пусть они погибнут как герои. В результате катастрофы, падения самолета. Продумаете сами детали. Похороним их с почетом, но не в кремлевской стене, а на кладбище. Окажем помощь семьям.

— А что с Жуковым? Не просто так к нему обратились за помощью! Тем более что он после вашей смерти по словам Призраков вместе с этими козлами переворот устроил.