Комнатка была под стать коридору — стены, которые сто лет не красили, два стола буквой «Г». За одним из них сидит толстая девица в красном свитере с высоким горлом и кожаной куртке, которая на ней явно не застегивалась. Нечесанные волосы свисают с одной стороны. На запястье — браслет из булавок. На шее — такое же ожерелье. Перед ней на столе лежит тетрадка в клеточку. Она оттопырила губу, полистала ее в одну сторону. Потом в другую.

— Как, еще раз, ваша группа называется? — подозрительно прищурилась она.

— «Ангелы Сатаны»! — гордо приосанился Астарот, развернув плечи. Наверное, чтобы толстая девица могла по буквам прочитать надпись на футболке.

— Не знаю, где вы выступаете, — презрительно сказала она. — В списке вас нет!

— Как это нет? — взвизгнул Астарот. — Мы же договаривались с Евгением!

— А на прослушивании были? Номер ваш где? — девица протянула вперед ладошку. Пальцы испачканы синими чернилами.

— Эээ… Что за прослушивание? — осекся Астарот и бросил на меня беспомощный взгляд. — Нам никто не сказал…

Глава 6

— Какое еще прослушивание? — повторил Астарот. Когда он психует, у него голос становится такой мерзко-визгливый, как у тетки-истерички.

— Вы член рок-клуба? — сквасив высокомерное лицо, спросила девица, оглядев всю нашу компанию.

— Мы с Евгением договаривались! — продолжал гнуть свою линию наш фронтмен.

— У меня ваш разговор не записан, — девица тряхнула спутанной гривой. — В программу концерта без прослушивания попадают только члены рок-клуба.

— Но мне про него никто не сказал! — лицо Астарота стало обиженным, губы затряслись.

— Значит в этот раз вы не участвуете, — величественно пожала плечами девица. — Только как зрители. Идите к центральному входу и покупайте билеты в кассе. Они там еще есть.

— Но я же договаривался… — повторил Астарот. Шея и щеки его покрылись красными пятнами. Нда, что-то не ладится у нашей адской суперзвезды, надо попробовать спасти положение.

Я ухватил почти плачущего Астарота за рукав и вытащил обратно в коридор. Откуда-то из глубины ДК доносились немелодичные звуки настройки инструментов. И голоса, довольно много голосов. Хохот, вопли, выкрики. Кто-то хором горланил не то речевку, не то кричалку. Впечатление было такое, что все здесь уже бухие.

— Астарот, только давай без истерик, — сказал я, глядя в его нервно дергающееся лицо. — По морде дать, чтобы в себя пришел?

— Но я же договаривался! — взвизгнул он. — Мы в «Коржах» вместе тусовались, он сказал, чтобы нашей группе обязательно надо выступить на Рок-провинции. Свежая кровь… Свобода… — он начал отчетливо всхлипывать.

Я без замаха выдал ему звонкого леща. Голова его дернулась, от неожиданности он выпучился на меня круглыми глазами и захлопал ртом, как рыба.

— Без истерик, — сказал я. — Сейчас попробую договориться, ладно? Только стойте тут, и никого внутрь не пускайте, лады?

— Ты меня ударил! — возмутился Астарот.

Я ухватил его за грудки, подтащил поближе и прошептал на ухо.

— Иначе бы ты разрыдался, как девчонка.

Астарот сглотнул. Приосанился, бросил взгляд на молчащих Кирилла, Бельфегора и Бегемота.

— Все, ждите тут, — бросил я, открывая дверь. — Никого не пускайте.

Девица сидела на своем месте. Всемогущая тетрадка лежала перед ней, а сама она разглядывала свое плоское лицо в крохотное круглое зеркальце. Пару секунд я понаблюдал за тем, как она слюнит палец и приглаживает им брови, потом откашлялся.

— Есть минутка? — спросил я, натянув на лицо приветливую улыбку.

— Чего тебе? — буркнула она она и торопливо спрятала зеркальце в карман.

— Аминь, сестра, — изрек я многозначительно. Как там вообще у говнарей разговаривать-то принято? Я сел на стул напротив нее и доверительно подался вперед, раскрыв ладони. Даже хорошо, что одна рука забинтована, вызывает сочувствие. — Тот еще денек, правда? Представляю, как ты задолбалась…

— Да уж… — она дернула плечом и с недоверием посмотрела на меня.

— Я в прошлом году на «Рок-генераторе» в Усть-Илимске работал, так что очень хорошо тебя понимаю, — я двинул рукой так, чтобы едва коснуться ее пальцев. Она вздрогнула, но руку не убрала. Хороший знак.

— Не слышала про такой, — протянула она. Нотки «вахтера» в голосе еще полностью не исчезли, настороженность тоже.

— Да он маленький совсем, у нас всего-то было десяток групп Забайкалья, — усмехнулся я. Еще бы она про него слышала, я его только что выдумал. И в этом самом Усть-Илимске никогда в жизни не был, только знал, что он в Иркутской области где-то.

— Тот еще цирк с конями, — хохотнул я. — Нам концерт начинать, зрители уже собрались, а у нас солист «Четверговых выползней» напился и блюет в углу. Вообще ни петь, ни свистеть. Всю программу пришлось перекраивать на коленке. А в середине еще и аппарат накрылся. Я весь в мыле бегал, пока разруливал.