— Вова, здравствуй, — замялась девушка на том конце провода. — Извини, что так поздно. Просто это очень важно… Ты меня не узнал?

— Нет, — честно признался я, благо телефон проводной, определителя номера на нем нет, а знакомые девушки у меня пока что не внесены в «реестр».

— Это Лена, — смущенно проговорила трубка. — У меня тут… Неприятности… И мне больше некому позвонить…

«Какая еще Лена?» — чуть не спросил я, но вовремя остановился.

Глава 13

Лена. Записка в моем кармане. Наверное, это она и есть?

— Ох, прости, узнал, конечно, — ответил я. — Просто не ожидал твоего звонка, так что ушам своим не поверил.

— Вова… Слушай, у меня тут ужасная проблема, я даже не знаю, как тебе о ней сказать, — смущенно замялась в трубке незнакомка Лена. В общем-то, это запросто могла оказаться и какая-нибудь другая Лена. Имя популярное, в моем школьном классе, например, Лен было четыре. Приходилось как-то выкручиваться. Одна паспортная Елена заявила, что хочет, чтобы ее называли Алена и никак иначе. Самая мелкая по росту стала Леночкой. Еще одна Лена выиграла чемпионат области по самбо в десятом классе, и к ней обращались исключительно по имени-отчеству — Елена Валерьевна. Ну и, собственно, Леной осталась только четвертая. Про которую я вообще никаких подробностей вспомнить не могу. Лена и Лена. Просто Лена. Даже фамилию забыл. Так что хрен знает, что там за Лена у аппарата. Может быть, та самая Лена, в которую был влюблен мой предшественник в этом теле. А может и нет. Впрочем, какая разница? Кто бы она ни была, но девушка позвонила попросить помощи. Значит надо помочь.

— Внимательно слушаю, Леночка, — сказал я. — Чем смогу — помогу.

— Мне жутко неудобно, правда, — в конце голос зазвучал глухо, будто девушка прикрыла трубку ладошкой. И я бы сказал, что она захихикала. Ну или заплакала. Одно из двух. — Но ты не мог бы сейчас приехать? Совершенно нетелефонный разговор, правда.

— Могу, называй адрес, — не раздумывая, ответил я.

— А ты разве не знаешь? — удивленно воскликнула девушка.

— Всегда лучше уточнить, — ответил я. — Мало ли, где именно у тебя неприятности.

— Я дома, — обиженно заявила девушка. — Комсомольская, два.

— А квартира? — спросил я, когда пауза затянулась.

— Двадцать! — отрывисто бросила девушка. Обиделась? — Так ты придешь?

Я прикинул, где у нас Комсомольская. Кажется, это ее переименовали в улицу Высоцкого в две тысячи седьмом, когда поставили памятник в маленьком скверике напротив одного из корпусов педа. Она была совсем рядом. Выйти из дома, пройти через школьный стадион, и вот, собственно, ты на месте. Улица короткая, просто ряд пятиэтажных хрущовок по обе стороны. И поликлиника.

— Буду через десять минут, — сказал я.

— Давай быстрее, я очень жду! — сказала девушка. И в конце опять прикрыла трубку. Показалось, или там еще чей-то голос? И вроде бы, эта Лена опять хихикала. — Все, жду тебя очень-очень!

В трубке запищали короткие гудки. Я пожал плечами, тоже положил трубку и двинул в свою комнату, одеваться. Скорее всего, никаких неприятностей у этой девицы нет. Ну, или есть, но что-нибудь вроде «я срочно хочу мороженого, единорога и на ручки!» Но значит ли это, что я сейчас забью на просьбу и никуда не пойду? Тем более, что на улице дождь. Слышно, как капли барабанят по подоконнику.

Конечно же, пойду. Это только в притче про волков ребенка бросили на произвол судьбы, когда пришли настоящие волки. В реальности все равно бы прибежали, сколько бы он ни разводил всех до этого. Хотя бы затем, чтобы выдать подзатыльников и вместе поржать.

Я снял домашние треники, натянул джинсы и футболку. Критически осмотрел свой гардероб и накинул сверху клетчатую рубашку. Вернулся обратно в кухню.

— Мне надо отскочить ненадолго по делам, — сказал я. — Когда вернусь, не знаю.

— О как! — брови мамы удивленно взлетели. — И опять с концами? А насчет завтра что?

— Про завтра все в силе, мам, — сказал я. — Я ненадолго. Девушке помочь надо.

— Деееевушке? — с ехидной кривой улыбкой протянул отец, но вступать в дальнейшие пререкания я уже не стал.

— Зонт возьми! — крикнула мне вслед мама.

— Ага, ему, значит, можно выходить из дома на ночь глядя, мне в десять домой… — обиженно сказала сеструха.

— Помолчи, — отмахнулась мама. — Он совершеннолетний и парень. А ты девочка.

Зонт я взял. Запомнил уже, сколько теперь сохнут мои волосы. Я бы еще и шапку надел, если бы нашел. Проверил, в кармане ли ключи. Вышел на площадку, захлопнул дверь.