— Ага… — она бросила на меня теплый взгляд и снова погрузилась в свою работу — перенести с кучи неровных клочков бумаги записи в единую таблицу.

Скучал я на самом деле недолго, минут пятнадцать. Все это время Света-Эклер время от времени касалась пальцами подаренного цветка. Порадовал, значит. Ну вот и ладушки…

— Все, я закончила! — она решительно захлопнула журнал, зажав между его страницами те самые огрызки бумаги, и убрала его в ящик стола. — Давай запись и заявление.

— Вот, — я положил перед ней кассету и три листа с разными версиями заявления. Сухо-деловую, романтичную и разухабисто-простонародную. — Хочу посоветоваться сначала. Не знаю, что тут у вас за корпоративная культура, так что изобразил разные версии заявлений. Проконсультируешь, которая лучше подходит?

— О, а ты серьезно к делу подошел… — Света пробежала глазами тексты заявлений. Засмеялась на «панковском», второй раз перечитала романтичный. — Вот этот, ага. Выглядит идейно, у нас такое любят. Только вот…

— Что? — подался вперед я.

— Название ваше… — она прикусила губу.

«Да, мне тоже не нравится», — чуть не ляпнул я, но удержался. Реально был с ней согласен, дурацкое название.

— Понимаешь, «Ангелы Сатаны» это как-то… Даже не знаю… — она постучала кончиком ручки по столу. — Не знаю, как объяснить. Могут прицепиться на прослушивании и прокатят. Может, ты поговоришь с ребятами, и вы его поменяете на более нейтральное?

Я задумчиво перечитал свое заявление. Поговорить, ну да. Три часа сношания мозгов, потом полночи типа мозгового штурма, когда каждый будет высказывать свое ценное мнение. Астарот опять начнет обижаться и истерить…

— Да не вопрос, давай перепишу, — принял решение я.

— И обсуждать не будете? — удивилась Света.

— Знаменитый гангстер Аль Пачино когда-то сказал: «В детстве я молил Бога о велосипеде потом понял, что Бог работает по-другому я украл велосипед и стал молить Бога о прощении», — медленно произнес я, переписывая заявление на чистом листе. Над названием я думал не особенно долго, можно сказать, вообще не думал. Автоматически начал писать «Ангелы С…», остановился, чертыхнулся, думал зачеркнуть. Несколько секунд медитировал на это дело. Хм. А что? Нормальное же название получилось. Быстро дописал текст заявления и передал его Свете. — Годится?

— Да, гораздо лучше! — улыбнулась она и воткнула в магнитофон кассету. О, надо на ней тоже переправить! Я забрал у нее подкассетиник, вынул бумажку и прошлым названием, и подписал заново. Покрутил в руках пластиковую коробочку с простой белой бумажкой в качестве обложки. Фотосессия нужна, вот что. Когда Илюха-Бес доделает костюмы, надо будет обязательно найти фотографа, который сможет забабахать нам крутых кадров. Чтобы и постеры можно было наделать, и в кассеты повставлять… Но это потом. А сейчас я следил за реакцией светы на нашу новую песню. Сначала ее лицо было как бы говорило: «блин, как же вы надоели, бездарности криворукие…», когда зазвучала запись, она бросила на меня удивленный взгляд. Видимо, ожидала что будет очередной домашний звук со звоном стаканов и хиханьками друзяш на заднем плане. Дослушала она, уже кивая в такт и с вполне довольным видом.

— А неплохо, — сказала она. — Очень неплохо, уже сейчас даже могу сказать, что до прослушивания вас допустят.

— Что, остальные кандидаты — сплошные мамкины рокеры? — хохотнул я.

— Тсс, так нехорошо говорить! — смеясь, шикнула она.

— Да ладно, чем хуже они, тем больше у нас шансов, — отмахнулся я.

— Как? Разве тебе не хочется честной конкуренции с сильными соперниками? — спросила Света. По ее лицу было непонятно, серьезно она или нет.

— Не в этом раз, — я покачал головой. — Здесь на кону стоит бюрократическая формальность, а не битва за души зрителей.

— Ну… да… — она кивнула. — Наверное, ты прав… Просто тут скопилось столько шлака, что я даже не знаю, что с этим делать. Вот, например.

Она вытащила нашу кассету, убрала ее в подкассетник и аккуратно положила на наше заявление. Вместо нее вставила другую.

Из динамиков раздался металлический лязг, кажется, это били ложкой по кастрюльной крышке. Дальше два девичьих голоса запели.

— Мумба-сумба-мумба-субма…

Я иду по асфальту в кожаном пальте

У меня в руках бутылка пива

На уроках скучно, мы хотим чуда

А вокруг только

Мумба-сумба-мумба-сумба…

— Блин, это так плохо, что даже хорошо, — я не выдержал и заржал.