Делая первые шаги в Польше, иезуиты не преминули распространить свое влияние и на Святую Русь. Ведь папа римский Григорий Тринадцатый был убежден, что государство Московское можно уговорить на унию! И еще во время выборов на польский престол наравне с Генрихом обсуждалась кандидатура и Ивана Васильевича Четвертого — но в обмен на корону с царя требовали уступки латинянам… На которые Иван Васильевич не пошел. Зато в краткую эпоху побед Стефана Батория в Ливонскую войну, когда царь Московский сам предложил мирные переговоры, в Старицу, где располагалась царская ставка, тотчас отправилась миссия во главе с папским легатом Поссевино. Иезуитом…

Впрочем, тонкий дипломат Иван Васильевич вел свою игру. Он не отвергал предложения иезуита, пытавшегося склонить царя к унии с католической церковью, понимая, что папа Григорий грезит о возрождении Флорентийской унии — и жаждет втянуть Русь в коалицию, направленную против турок-осман. Нет, Иван Четвертый пышно встретил посланца, воспользовался его помощью как посредника в переговорах с ляхами… Но как только Ям-Запольский мир был заключен, все предложения папы были вежливо отвергнуты. Однако самому Поссевино было разрешено беспрепятственно путешествовать по Московии, что было большой ошибкой государя — ведь орден и сам легат затаили злобу на царя, сумевшего их перехитрить! Уже в августе 1582 (мир был заключен в январе того же года) легат отписал, что «царь скоро умрет».

И действительно, через два года Ивана Васильевича, доверявшего себя лечить заморским докторам, не стало… Смертельная болезнь царя не была похожа на одномоментное отравление ядом — но главе дознания и пыточных застенок, Дмитрию Ивановичу ли не знать, что последовательно давая человеку небольшие порции яда, можно спровоцировать протекание долгой и мучительной болезни, кажущейся со стороны естественной? А когда придет время, кратно увеличить дозу — оборвав мучения жертвы…

Но Антонио Поссевино не только отомстил царю отравлением — пусть и через третьи руки — да небылицей о собственноручном убийстве Иваном Четвертым сына и наследника, растиражированной по всей Европе! В то время как последний умер от «неизвестной» болезни, отравленный не иначе как пособниками иезуитов… Нет, легат также усиленно создавал в Московии сеть приверженцев ордена, способных действовать изнутри в его интересах. Сколько их теперь на Руси? Кто знает… Но еще со времен Батория, покровительствовавшего иезуитам и возвысившего Виленский коллегиум до статуса академии (а самого Поссевино сделавшего своим советником!), иезуиты наводнили соседнюю Речь Посполитую. И с уже с ее земель вполне могли проникать в земли Московского царства все последние годы…

И все же — зачем ученик Поссевино приехал именно к князю именно сейчас? Опять двойная игра Рима? Или тройная игра Ордена?

А главное — какие у них планы на кесаря?!

— Воды принеси, колченогий. — приказал Шуйский, покинув казематы. — Негоже встречать гостя в крови.

Слуга моментально принес поднос с водой.

— Где латинянин? — умываясь, спросил боярин.

— У ваших покоев, княже, дожидается. В черном весь, аки в трауре.

— Положено у них так, остолоп.

— Лицо как у змея. Взгляд еще хуже.

— Понятно… — протянул князь.

Бегло взглянув на руки и не заметив крови, Дмитрий неторопливо поднялся к своим покоям.

— Приветствую великого князя. — склонился человек в черном, обратившись к Дмитрию Ивановичу на чистом русском. Черные брови, такие же черные глаза, волосы, зачесанные назад, смуглое, обритое лицо… На иезуите нет монашеской сутаны, и он совершенно не похож на монаха. Добротная одежда европейского дворянина, вот только нет ни одного светлого пятна… А еще глаза: ледяные, цепкие, внимательные… Как у змеюки, что смотрит на свою жертву перед броском.

— Великий князь — мой племянник. Меня можешь звать Дмитрий Иванович. И не стой как истукан, заходи, присаживайся. — боярин распахнул дверь в покои и указал на один из резных стульев, стоящих у его рабочего стола.

Иезуит принял предложение с вежливым поклоном; боярин занял место напротив, во главе стола.

— У вас руки в крови. — произнес гость, указывая на ладонь боярина.

— У вас не меньше. — съязвил Дмитрий. — С чем пожаловал?

— Разрешите представиться. — продолжил брат-иезуит. — Серхио Серпентте, брат ордена Общества Иисуса. Я направлен к вам генералом ордена с предложением помощи, что должно вас заинтересовать.

— Меня? — искренне удивился Шуйский. — Не брата ли моего, царя Василия Ивановича Шуйского?!

— Именно вас. — улыбнулся Серхио.

— Ну, что же, слушаю. — боярин откинулся на спинку своего стула, более напоминающего полноценный трон.

Вот интересно, как итальянец с испанским именем может так чисто говорить по-нашему? Дмитрий пытался услышать в речи иезуита акцент, но не смог…

— Как вы уже знаете, племянник царя Михаил Скопин-Шуйский принял титул кесаря.

— Тоже мне новость…