Никакого сожаления на лице Берга, разумеется, не было. Он вообще смотрел на меня, как на маленького непослушного ребенка. Как будто я стал королем лет в пятнадцать, несмышленым мальчишкой, а не опытным дипломатом, годами служившем при дворе. Впрочем, да. Ведь я человек, пусть даже у меня есть крылья.

Как же надоело!

– Мне всё равно, – легко ответил я. – Я принял решение. Леди Буоно остается. Что касается ваших запретов… Займитесь чем-то более полезным, чем придумывать ограничения для короля. Например, разберите документы, которые притащили мне сюда. Сдается мне, не король, а его советники должны разбираться с поставками продуктов во дворец. Или вы желаете, чтобы я привел сюда своихлюдей?Я приведу.

Намек, разумеется, был проигнорирован. Бергу даже в голову не приходило, что я в самом деле могу привести в драконье королевство служить при дворе человека.

– Ваше Величество, – советник Берг вскочил, преграждая мне дорогу. – Правила неизменны! Вы не можете своим решением просто так перечеркнуть память веков.

Я скользнул по нему презрительным взглядом и усмехнулся.

– Изменяется даже бог.

– Вы – не бог, – решительно заявил Берг.

– А правила отбора невест – не вечное, – отрезал я. – А теперь уйдите с дороги.

– Кодекс драконов свят. Нельзя поколебать его из-за вашего желания оставить на отборе нарушившую правила девицу…

Сила волной прошла по жилам. Магия вновь прорвалась наружу, отображаясь линей чешуи на щеках. Я расправил плечи и вытянул руку, сжал пальцы в кулак, и их окутало синеватым свечением магии. Человеческая сила, перемешанная с драконьей, мечтала найти выход.

– Да, – проронил я. – Из-за моего желания – желания короля, напомню вам! – эта девица останется на отборе. А вы можете поискать в своих законах тысячу причин, почему королей лишают короны, если они смеют выражать собственное мнение. Когда найдете – обращайтесь, советник. О, вижу в ваших глазах недоверие! Полагаете, что я надругаюсь над священным драконьим законодательством вновь?..

– В вас нет уважения к драконьим традициям, – прошипел Берг. – Вы…

– Не один из вас, верно?

– Да, – пылко выдохнул мужчина. – Вы не один из нас. В вас нет исторической памяти! В вас не течет кровь драконов! Ваш отец был человеком, ваша мать, ваши деды…

Он умолк – но не потому, что подумал, будто нельзя королям говорить такое. Просто испугался, когда я поймал его за подбородок, и побелел от страха, чувствуя, как когти царапают кожу.

– Желаете выяснить, у кого прав на драконье наследие больше? У бывшего человека или у нынешнего ничтожества? – прошипел я. – Ваш дракон слаб и немощен, вы размером с одну мою лапу, Берг. Ваша дочь отвела одну из невест к отравленному кусту и твердит, будто она не виновна. И я делаю вид, что верю. Делаю вид!.. А вы не способны попытаться изобразить уважение?..

– Вы… – Берг задыхался от страха и возмущения.

– Я. Ваш король. И я сильнее вас, будь во мне хоть сто процентов человеческой крови, – процедил я, чувствуя исключительно драконью ярость, волной растекающуюся по телу.

– Вы чудовище.

– Так убейте меня, – с усмешкой протянул я. – Если с-с-с-сможете. Только помните: чудовище, которое не удалось убить, становится сильнее. Дракон, испивая кровь противника, впитывает его силу. Мне хватит сил перегрызть вам горло. Сможете ли вы пробить мою броню?..

Презрение, которым был переполнен Берг, не смог вытеснить даже страх. Однако сейчас оно стало другим. Берг отчаянно пытался спрятать все свои чувства как можно дальше и показывать мне только раболепие и желание подчиниться. Мерзкий набор, если по правде, но мне не приходилось выбирать.

Мой друг Альдо, весьма увлекающийся психологией и психиатрией, говорил, что презирают, пытаясь вытеснить страх. Презирают народ, потому что на самом деле боятся, что эта народная масса вытеснит аристократа с его места. Презирают советников, потому что страшатся отдать им в руки управление своей жизнью. Презирают короля…

Потому что он сильнее.

Я усмехнулся. Дракону нравилось быть сильнее – он же нормальный дракон! Опыт показывал, что драконы не хорохорятся и не пытаются переиграть разве что свою возлюбленную (или возлюбленного, если речь идет о драконицах), и то, всё зависит от того, насколько тесна связь в паре. Между собой же, на работе, в быту драконы соревнуются всегда – и весьма неуёмно.

Но помимо драконьих у меня были и вполне человеческие чувства. Не зря же я столько лет прослужил дипломатом и наблюдал за бессовестным поведением этих же советников. Мы с Бергом были знакомы много лет, и я мог считать его обладателем весьма острого ума.

Осознание, что меня могут злить специально, значительно охладило пыл. Я даже порывался втянуть когти, но и этому своему желанию не дал свободы. Вместо этого выпустил их ещё сильнее, практически впиваясь в щеку мужчины, и склонил голову набок, внимательно рассматривая его.