Оказывается, Мидкиф, предыдущий хозяин, изредка вызывал их из одной проверенной конторы. Те убирали капитанскую каюту, пополняли картриджи в кухонном комбайне и снимали с хозяина прочие мелкие бытовые заботы. Цены вполне умеренные, а потому стоит оформить заказ.

В принципе, можно и позвать, единственный вопрос — они там ничего не сопрут? Оказалось — нет. Каюта под постоянным наблюдением искина, и уборщики знают, что в случае чего можно просмотреть записи, а по результату найти виновного.

Заказ приняли, запросили гостевой доступ и обещали приехать в течение пары часов. Видимо, методика действительно отработанна.

Всё это было вчера, а сегодняшний день начался с разговора с юридической конторой. Мой знакомый юрист, Киран од’Арут, отказался вести мои контрактные дела, заявив, что это не его профиль. Зато согласилась адвокатская контора с планеты, которая помогла с гражданством,

Их вердикт по присланным черновикам — «надо соглашаться». Условия действительно хорошие, а требования к «лицу компании» типовые и не избыточно чрезмерные. Можно было бы придраться к паре мелких нюансов, вроде «на станции, во внерабочее время, носить флотский мундир со знаками различия, если иная форма одежды не согласована с представителем спонсора». Но за такую оплату можно и немного потерпеть.

Тут я согласен, мундир — нормальная одежда. Или я чего-то не знаю? Джу задумалась… ладно, стала шерстить голонет… и выдала свой вердикт — это скорее привилегия, в смысле, ношение мундира. К тому же, с ним можно открыто носить оружие, а это серьёзное предупреждение горячим головам.

Так как у меня возражений не нашлось, контора приступила к парафированию договоров и согласовыванию времени и места подписания. А раз так, утверждаем и связанные контракты.

Какие? С завербованными мною глыбовцами! Уже пора их забирать с планеты и получать бонусы. Им поставят нейросеть с имплантами, не за мой счёт, а инживением Благотворительного Фонда. Ещё каждый получит чемодан с необходимыми в быту вещами и одеждой, тысячу муниципальных чеков, а в довершение всего бесплатный подъём на станцию, где уже мне придётся думать о дальнейшей судьбе завербованных.

Вполне понятны их профессиональные возможности, они согласованы с моими запросами — суперкарго, три техника и… юнга. Тут голос юриста дрогнул, видимо, в нём всё ещё квартировала совесть, которая иногда пробуждалась, мешая заниматься профессиональной деятельностью.

— Юнга?! — удивился я. — В моём списке такой позиции не прописано!

— Пусть будет. Жалко парня — куда он без своих денется? Много ли ему надо? Давайте будем считать это благотворительностью. В случае чего, можно просто уволить.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Расставание⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Кристи не продинамила, а действительно связалась утром. Правда, довольно поздним. Оправдываться не стала, хотя и упомянула про долгий разговор с мамой. Про дела говорить тоже не пожелала, заявив «всё при встрече». А вот её назначила через 10 минут. Я только успеваю переодеться и выйти — она будет стоять у входа в гостиницу. Зачем такая спешка, не понял, но поспешил на выход.

Подруга уже ждала и сразу заявила:

— Я специально тебя неожиданно выдернула. Чтобы не успели слежку за мной организовать. А то нам надо поговорить без посторонних ушей.

— Кто может подслушивать?

— Мама, конечно. Не сама, но чтобы нанять специалистов, ей достаточно щёлкнуть пальцами. Давай погуляем по улице, так наш разговор сложнее записать, чем в помещении.

— Кристи, не хочу сказать ничего такого, но «улица» на станции — тоже помещение.

— Не думаю, что её можно прослушать. Хотя… Быть может, стоит опуститься на планету? Но жалко времени.

— Или поехать ко мне в ангар…

— Вот ещё! Я знаю, зачем мальчики заманивают девочек к себе домой! Даже не начинай.

— Да я и не думал о чём таком! У меня точно безопасно…

— Сказала — нет. Не думал и не надо. Давай просто пройдёмся.

Честное слово, у меня и в мыслях ничего не было! Хотя… Вчера в капитанской каюте навели порядок… Но я же действительно ничего такого!

Тем временем, мы отошли от двери гостиницы, и девушка заявила:

— То, что случилось вчера, никогда больше не повторится. Точно! Я поддалась минутной слабости и уже жалею об этом. Не скрою, целоваться было приятно, но не надейся на повторение, а тем более на что-то большое.

— Но…