– А разве есть несколько вариантов? – я показал на документ. – Но если хочешь… Кто автор? Можно ли ему верить? В идеале же – не знаешь, чего именно он от меня хочет?

– С последним проще всего, – улыбнулся Ленц. – Он хочет все и много. Такой у него план на эту жизнь и этот мир. Что под себя подгрести можно – подгребет, не сомневайся. Но особый интерес у этой персоналии к тому, чего у остальных нет.

– Удивил, – фыркнул я. – Да мы все такие. Или ты свое существование по другим принципам строишь?

– За недоступным лично я не бегу, ломая ноги, – возразил мне Арвид. – И лоб о стенку попусту не расшибаю, делаю это только тогда, когда других вариантов нет. Да и на себя не наговаривай, ты знаешь, когда надо остановиться. Не у тебя ли пару лет назад появилась возможность лапу на царский тайник наложить. Было такое?

– Было, – подтвердил я.

Интересная тогда история вышла, хоть и запутанная. Изначальным заказчиком была ведьма из Оренбурга, желавшая выяснить, что случилось с ее любовником, который прибыл в столицу за две недели до этого. В результате завертелась карусель с погонями и стрельбой, закончившаяся почти для всех довольно невесело. Заказчица погибла, перед тем отомстив убийцам своего сердешного дружка, попутно жизни лишилось несколько человек и ведьм. Ну а я остался со сломанной ключицей, ссадинами на лице и без гонорара. Платить-то его было некому. Нет, аванс я взял, и неплохой, но в целом остался в убытке.

А еще нашу компанию тогда занесло в подземелья под Кремлем, где мы изрядно страха натерпелись, а непосредственно я нашел захоронку времен царя Михаила Федоровича. Разумеется, не прямо его самого, скорее всего тот сундучок с украшениями и монетами припрятал кто-то из кремлевских сотрудников времен правления первого из Романовых, опасавшийся повторения недавней смуты, но это сути не меняло.

– И что ты предпочел сделать? А ведь шансы на то, что тебя за руку не схватят, были велики, не меньше чем пятьдесят на пятьдесят.

Что, что… Государству найденное сдал, через отдел. И дело не в гражданской позиции или патетике вроде «это добро принадлежит народу», просто проблем не хотелось. А они могли бы возникнуть, поскольку умерли не все из тех, с кем я тогда по кремлевским подземельям бродил. Вот не останься свидетелей, тогда да, тогда я тот сундучок непременно к рукам бы прибрал и в тайник переправил. Но самое неприятное то, что история с кладом стала общим достоянием, причем поступок мой мало кто одобрил. Вон до сих пор давнее эхо аукается.

Лучше бы я эту заначку семнадцатого века вообще не находил, очень уж много от нее проблем.

– А вот он – нет, – Ленц постучал ногтем по письму, – невзирая на детали. Кто поспел, тот и съел. Ну или кто первый встал, того и тапки.

– Он, он, – немного рассердился я. – Есть у этого человека имя?

– Есть, – подтвердил вурдалак. – Но я тебе его не скажу. В письме нет на то никаких указаний. Тут что сказано? Надо подтвердить факт деловой чистоплотности, что я с удовольствием делаю. И да, автор этого письма всегда выполняет то, что обещал, данному им слову можно верить смело. А все остальное – без меня.

А ведь Ленц его боится. Ну, того, кто письмо написал. Или как минимум здорово опасается. Надо же, никогда не думал, что подобное доведется увидеть.

Не знаю, кто автор письма, но я его уже уважаю.

– Впрочем, еще пару советов я тебе все же дам, – подумав, добавил вурдалак. – В качестве премии за недавнюю помощь. Первое: если возьмешь его заказ, то не вздумай после начинать какую-то свою игру. Он всегда выполняет принятые на себя обязательства, но требует от партнера или наемника ровно того же. Такие у него принципы.

– А второй совет? – поторопил я Ленца, который, выдав предыдущую фразу, о чем-то задумался.

– Второй? – переспросил он. – А, да. Вот тебе и он: не связывайся с автором этого письма. Ты почти наверняка получишь очень щедрую награду, обзаведешься новыми полезными связями и хлебнешь адреналина полной ложкой, то есть все будет так, как ты любишь. Но кто знает, что при этом потеряешь. А без потерь тут не обойдется, можешь не сомневаться. Никто, кто работал с этим… господином, скажем так. Так вот – никто не выходил из партнерства с ним таким же, каким являлся до того. Очень он непрост, понимаешь?