— Если настаиваешь, — я вжалась в сидение.

Ник торжественно кивнул и направил нас в поток машин.

Ужин с Питером больше не вспоминали. Мы обсуждали всю дорогу, какие квартиры хотели покупать дальше. Мы не управляли тем, какие квартиры предлагали, но было забавно мечтать. Я говорила ему о времени в начале моей карьеры Уборки, когда я получила квартиру, которая принадлежала бывшему помощнику куратора Музея Алгонквин, когда Ник вдруг ударил по тормозам.

Я дернулась на поясе безопасности. Выпрямившись, я обернулась и увидела стаю грузовиков на парковке у моего дома.

— Что происходит?

— Хотел спросить у тебя, — Ник склонился, чтобы видеть лучше в окно. — У тебя весь дом переезжает, или что?

Если да, это было новостью. СЗД порой уничтожала здания, а не передвигала их, но она обычно давала жителям месяц на переезд. Я ничего не слышала, но редко бывала дома на этой неделе, благодаря желанию Ника бывать на обоих аукционах каждый день, чтобы не пропустить хорошую квартиру. Я покидала квартиру раньше пяти почти каждое утро, возвращалась обычно около десяти вечера, так что могла пропустить новость. Может, я пропустила что-то важное?

Я уже ощущала панику, сжала сумку и выскочила из машины Ника, побежала между грузовиков к открытым лестницам мотеля. Ник остановил машину у обочины и догнал меня через пару мгновений, следовал за мной, ладонь прижималась к карману куртки, где был его пистолет. Это казалось перебором для меня, но я не могла его остановить. Я уже поняла, что «сжимать оружие» было типичным поведением Ника в стрессовой ситуации. Он перестанет со временем, так что я не думала об этом, сосредоточилась на подъеме по лестнице как можно быстрее.

К счастью, чем дальше я поднималась, тем меньше выглядело, что я потеряю здание. Многие люди в форме ходили в здании. Но они выглядели как работники, а не грузчики, и они не ходили во все квартиры. Только одна дверь была открыта, когда я добралась до открытого коридора третьего этажа. Конечно, моя.

Моя квартира — я только убрала ее после атаки Коффмана — была полной людей. Помимо рабочих, были декораторы и дизайнеры в дорогих костюмах с планшетами дополненной реальности. Тут были не меньше двух команд электриков, одна устанавливала дверь с сигнализацией на месте моей деревянной. Я открыла рот, чтобы потребовать объяснений, когда рабочие расступились, как рыбы, уплывающие от акулы, и стало видно женщину — поразительно красивую кореянку с идеально черными волосами, идеальным макияжем и идеальным телом под идеальным дизайнерским платьем.

Она улыбнулась, заметив меня снаружи, ее лицо просияло. Было так красиво, что даже я застыла, гнев и смятение вылетели из головы от красоты идеальной женщины, протянувшей ко мне безупречно ухоженные ладони.

— Опал.

Мое имя повисло в воздухе как духи, душило меня, выбило меня из глупого состояния. Я отпрянула с воплем, врезалась в грудь Ника в спешке убраться от ловушки, в какую чуть не зашла. Но было слишком поздно. Милая женщина уже схватила мои обветренные ладони, словно сковала, притянула меня в нежные, но крепкие объятия, от которых пахло ностальгией. Я запаниковала. Мне крышка. Клетка уже закрылась. Я могла лишь уменьшить ущерб, так что заставила себя замереть, глубоко вдохнуть, готовясь к бою, и сказать:

— Привет, мам.

Глава 2

— Постой, — сказал Ник за мной, его голос дрожал. — Это твоя мама?

Я точно пронзила его жутким взглядом, потому что он тут же попятился.

— Просто она не выглядит достаточно взрослой, — быстро объяснил он, запинаясь об свои ноги. — Я думал, это была твоя сестра.

Моя мама послала ему ослепительную улыбку, и я закатила глаза. Но, в защиту Ника, женщина на моем пороге выглядела не старше двадцати пяти. Трюк был в использовании увлажняющего крема, лучшей пластической хирургии и порой настоящей черной магии. Люди часто путали ее с моей сестрой или кузиной, так было с тех пор, как мне исполнилось пять. Конечно, учитывая, как я выглядела сейчас — растрепанные волосы, мешки под глазами и слой засохшей слизи — я должна была радоваться, что Ник вообще заметил семейное сходство.

— Ты такая грязная, — сказала мама на корейском, окинув меня взглядом карих глаз, которые замечали все изъяны. — Но ты хотя бы похудела. Следовала диете, которую я тебе послала?

— Нет, мама. Голодала, — рявкнула я на том же языке. — Такое бывает, когда папа проклинает меня, мешая зарабатывать.

— Не будь непочтительной, — упрекнула она, глядя на меня как можно мрачнее, не хмуря брови, чтобы не появились морщины. — Это ты просила этого. Твой отец не хотел, чтобы ты жила как крыса в норе. Кстати о крысах… — она коснулась моей головы с возмущением. — Твои бедные волосы! Ты совсем не заботилась о них?

— При чем тут волосы? — заорала я, отталкивая ее ладонь. — Что ты тут делаешь? И что ты сделала с моей квартирой?