Ночной Аукцион был на парковке. Семь этажей. Как все тут, он был покрыт проводами и полон людей. Пахло чудесно. Мы приблизились, и я поняла, почему. Весь первый этаж был в прилавках с едой, такой жареной, что это мог быть картон, но никто не понял бы. Это был Рентфри, так что это мог быть картон, но пахло вкусно. Я уже подумывала что-нибудь попробовать, но Ник схватил меня за руку и оттащил.

— Какой план?

Отвернувшись от вкусных прилавков, вздыхая, я вытащила телефон и сверилась со списком цен.

— Начнем с основы, — я порылась в мешке и достала три почти одинаковых черных платья, которые я выбрала для эксперимента. — Я продам это и сравню цены, чтобы понять, насколько они отличаются от ожидаемой цены. Как только я получу данные, я попытаюсь продать что-то как можно дороже. Я хочу подтолкнуть проклятие. И я хотела бы, чтобы ты продал кое-что за меня, чтобы посмотреть, повлияет ли это на цену. И я дам тебе продать кое-что с пониманием, что ты оставишь деньги себе.

Ник нахмурился.

— Почему?

— Я хочу посмотреть, влияет проклятие на транзакции с моим участием или только на те, от которых я получаю доход, — объяснила я. — Я пытаюсь понять, понимает ли проклятие намерения, или оно просто впивается во все, с чем я вступаю в контакт. Мы должны понять, как с этим работать.

— Звучит неплохо, — Ник взял мой мешок. — Веди.

Я благодарно улыбнулась и пошла так быстро, как позволяли каблуки, ко второму этажу рынка-парковки, где я уже видела кучу торговцев с поношенной одеждой, выстроившихся на месте машин.

Первые три платья должны были стать проверкой, и я продала их без торга, получила ожидаемо низкие результаты. Ни один не был близко к цене в интернете, но я пока не расстраивалась. Это был блошиный рынок. Все тут зарабатывали за счет других. Для первой настоящей попытки я выбрала мишень осторожнее, остановилась на китайце средних лет, чей прилавок был обклеен плакатами невозможно красивых идолов из Кореи, Японии и Китая. В колонках играла песня на кантонском диалекте, который я знала куда лучше мандаринский, так что я решила использовать шанс и подойти.

— Здравствуйте, сэр, — сказала я на том же языке, хлопая ресницами. — У вас отличный вкус в музыке! В остальном у вас тоже хороший вкус?

Хорошо, что я была пьяна. Я не смогла бы произнести такое трезвой, но это сработало как магия. Торговец тут же бросил группу подростков, на которых смотрел с подозрением, подошел и улыбнулся мне. Мы быстро и игриво обсудили поп-группы, а потом я стала спрашивать, сколько он хотел заплатить за кружевную юбку, оставленную мамой в шкафу, которая была почти сексуальной. Я думала, она продастся хорошо, но от его варианта я опешила.

— Серьезно? — я перестала говорить игривым тоном, который использовала до этого. — Это меньше половины стоимости!

— Потому что тут пятно, — виновато сказал торговец, повернул юбку и показал черное пятнышко, которого не было, когда я сунула ее в мешок. — Я делаю тебе одолжение, кроха.

Я стиснула зубы. Я не знала, что это было за пятно, но его точно не отстирать с бледно-розового кружева. Я добавила очарования, пытаясь спасти ситуацию, но мужчина был непреклонен. Пришлось взять, что он предлагал, мрачно убрать деньги в кошелек, пока я уходила прочь.

— Это был кошмар, — прошипела я Нику, когда толпа проглотила нас снова. — Там точно не было пятна!

— Как скажешь, — он смотрел на людей, проходящих мимо нас, с опаской. — Я не мог понять ни слова. Сколько языков ты знаешь?

— Корейский, английский и кантонский свободно, мандаринский и японский для разговоров, французский — ужасно, — последний был от мамы. Она считала, что юной леди подобало знать французский. Я считала это пыткой.

Ник был впечатлен.

— Где ты всему этому научилась?

— Папа много путешествовал. Его основной замок в Сеуле, но он бывает в США и Гонконге по несколько месяцев каждый год по делам. Как его смертные, мы следовали за ним, и мама убедилась, что я могла говорить хорошо, чтобы не позорить его.

— Тебя учила мама? — он был искренне заинтересован. — А школа?

— А что она? — с горечью сказала я. — Я была Опалом Ёна, его вещью, а не ребенком. Ты не отправляешь камень в школу.

— Но тебе нужно было учиться, — Ник придвинулся ближе, чтобы нетерпеливая толпа не разлучила нас. — Откуда тогда ты столько знаешь?

Я пожала плечами.

— У меня были учителя магии, но мама отвечала за мое образование. Конечно, раз меня растили, чтобы служить дракону, «образование» означало этикет, политику драконов, и как опознать, произнести и оценить роскошные вещи. Все полезное, как математика и история, я изучала сама.

— Ты сама себя учила? — Ник был потрясен.

— Интернет — чудесное изобретение, — тепло сказала я.

Он все еще был потрясен.

— Как ты попала в колледж?

— Деньги могут провести всюду, — ответила я с самоуничижительной улыбкой. — Папа купил мне место в лучшей школе искусств в Сеуле, что забавно, потому что сначала он был против. Маме понравилась идея. Она убедила Великого Ёна, что я буду спокойнее, если дать мне немного свободы.