Он произносил это как признание, но я была потрясена. Ник был таким собранным и дисциплинированным, я не могла представить его наркоманом. Это объясняло то, что он встроил в тело чистильщик печени. Я знала многих зависимых со времен жизни богатого ребенка, и те, кто очистился, усиленно старались такими остаться. Устройство, которое само убирало токсины из организма, звучало как хорошая помощь в такой борьбе, но это все еще было странно. Я не видела Ника в таком кошмаре.

— Как ты оказался в такой ситуации?

— Она на меня свалилась, — он снова смотрел на свои ладони. — Моя мама была дурой, которая все время лежала в домах, подключенных к виртуальной фантазии. Я не мог разбудить ее большую часть времени, и оставалось или учиться жить, или голодать.

Я в шоке смотрела на него.

— Это ужасно.

Ник пожал плечами.

— Для того района это обычное дело.

— Но это все равно неправильно, — недовольно сказала я. — Сколько тебе было?

— Когда? — спросил он. — Так было, сколько я себя помню. Я не уверен, что мне двадцать восемь. Это моя догадка. Я был почти все время один в детстве.

Он сказал это, будто это были пустяки, обычные трудности, но я не могла это представить.

— Как ты выживал?

— В основном, кражами, — сказал Ник. — Порой люди давали еду, когда хотели, чтобы я что-то сделал. Но чаще всего я брал, что мог. В СЗД всегда есть еда, если ты не привередливый.

Я кивнула.

— Потому сейчас я привередливый в еде, — продолжил он. — Я не хочу снова есть мусор. Хотя могло быть хуже. Рентфри движется так сильно, что всегда есть где скрыться, так что меня не похитили и не продали на арену убийств. Я рано вырос и научился стрелять из пистолета, это помогло получить первую работу. А потом все покатилось.

Я посмотрела на свои ладони на коленях, пытаясь все осознать. Я всегда знала, что СЗД был городом личных трагедий. Такое безрассудство с законами точно сломало бы кого-то. Был целый жанр фильмов о жутких улицах, как Рентфри. Я их любила, но одно дело — смотреть печальную историю, а другое — сидеть напротив того, кто жил там. Ничто в моей жизни не могло сравниться с трудностями Ника. Говорить, что мне жаль, казалось неуместным, хотя мне было жаль. Я жалела его за то, что с ним случилось. Мысль о Нике-ребенке, отчаянно пытающемся разбудить мать, потому что он проголодался, вызывала желание плакать, но это было эгоистично, когда Ник никак не реагировал.

Было бы проще, если бы он расплакался. Я могла бы утешить его. Но он рассказал это так же, как сообщал, что цены упали: просто повторил неприятные факты. Но я не могла быть спокойной. Это явно было видно, потому что Ник вздохнул.

— Я рассказал это не ради того, чтобы ты жалела меня, — с горечью сказал он. — Я знаю, ты думала, что я был преступником, когда мы впервые встретились, и ты не ошибалась. Я ушел в Уборку, потому что устал от выстрелов, и я уже не мог заменять какие-то еще части тела. Но ты видела прошлой ночью, до конца уйти не выходит. Многие хотят отомстить мне, я не могу уследить за всеми. Держаться подальше от Рентфри и переезжать каждые несколько месяцев помогает, но я не могу избежать всех бед. Произошедшее на парковке было больше, потому что я отвлекся. Но это может повториться. Ты не должна страдать из-за этого.

Я покачала головой.

— Это не…

— Ты зарабатываешь, а не ловишь пули из-за того, что я натворил годы назад, — сказал Ник, поднял голову и посмотрел на меня. — Это мой промах. Я должен был сказать тебе сразу, какой был риск, но не хотел отпугнуть тебя. Я думал, что смогу справиться. Но не смог, и я не могу гарантировать, что это не повторится, так что если хочешь уйти, сейчас самое время.

Холодок пробежал по мне.

— Зачем мне уходить?

— Не знаю, — недовольно сказал он, глядя на свои кулаки. — Может, потому что ты не хочешь, чтобы тебя пристрелили из-за глупости?

— Но и в тебя стреляли из-за меня, — напомнила я. — На нас напала команда наемников в Узлах неделю назад из-за меня.

— Это другое.

— Почему?

— Потому что я знал, что это произойдет! — заорал он. — Коффман — фиксер, и я работал с ним раньше. Я знал, что нас ждало, лучше тебя! Все, что я делал с тобой, я делал с открытыми глазами, но тут другое. Я не врал тебе, но я многого не говорил, что стоило сказать. Если бы мне кто-то дал работу и рассказал так мало о возможных опасностях, как я тебе, я бы их убил!

— Не пойму, при чем тут это, — теперь и я злилась. — Ты пытаешься прогнать меня, но я не уйду, Ник. Может, неправильно, что ты не рассказал мне о риске, но я понимаю, почему ты скрыл это, и мне все равно! Ты сказал мне вчера, когда я предлагала тебе уйти, что ты сам выбрал остаться. Что ж, повторим ситуацию. Ты можешь рассказывать что угодно, я тебя не брошу. Если хочешь покончить с нашим партнерством, тебе нужно самому встать и уйти, потому что я этого не сделаю.

Я скрестила руки на груди и отклонилась на стуле, прижав ступни к полу, бросая ему вызов сдвинуть меня. Ник просто смотрел на меня, как на безумную, а потом опустил голову на ладони.

— Почему ты такая упрямая? — прошептал он.

— Потому что ты мне нужен.