— Можно попробовать, — сказал Ник. — Отправимся на вечерний аукцион, поужинаем, а потом за работу. Когда мы закончим собирать ценности, мы продадим достаточно для завтра, а остальное оставим у тебя. Хорошо?

Звучало как день в восемнадцать часов. Ник работал так постоянно, но он был наполовину машиной. Я была человеком. Очень уставшим человеком, но я не осмеливалась жаловаться. Это была моя идея, так что я убрала ужас с лица.

— Похоже на план.

Он кивнул и сосредоточился на дороге, пока я безумно искала новые ломбарды, чтобы мы попали в лучшие.

* * *

Так шло неделю. Мы вставали, отправлялись на аукцион, забирали ценное, продавали часть для следующего аукциона, а потом делали это снова. На третий день я не знала, зачем оставила матрац. Я жила на кофе и энергетических напитках, игнорируя возмущения Сибил о том, что такой график делал с моим здоровьем. Когда я спала, я спала на диване Ника, чтобы мы не тратили время на его поездку за мной.

Я не искала еду уже на четвертый день и ела то, что Ник ставил передо мной. Я мылась, когда вспоминала, покупала новые вещи из торговых автоматов, когда мои становились дырявыми или грязными, потому что заменить одежду так было быстрее на полчаса, чем купить что-то нормальное или постирать.

Я была потрясена, что Ник это терпел. Он много получит, если мы справимся, но я из человека стала грязным маленьким гоблином, сидящим в его гостиной. Я все еще не знала, было ли его влечение ко мне в ту ночь на парковке настоящим, или его вел пьяный импульс, но если я нравилась Нику раньше, вряд ли можно было сохранить те чувства после этого, ведь я была в ужасном состоянии. Одним вечером я уснула на стуле, пока ела. Упала лицом в тарелку. Я проснулась, когда Ник поднял меня со стула, чтобы отнести на диван. Я сильно извинялась, конечно, но он заявил, что не был против. Он сидел и распутывал мои волосы — которые я не расчесывала с ужина с Питером, только мыла и стягивала в хвост — пока я не отключилась, на что ушло пятнадцать секунд.

Как я и сказала, кошмар.

Кроме работы, сна и борьбы с рынком золота, я только тренировалась с магией. Я пропустила бы это, если бы могла, но СЗД приняла мое согласие обдумать ее предложение как открытое приглашение бывать в моей голове. Она и Сибил заставили меня тренироваться много раз в день, обычно когда мне нужно было магией пробить чары на квартире, в которой мы искали ценности. Когда я тянулась к силе, СЗД становилась телефоном между мной и доктором Ковальски, передавала до ужаса подробные указания моей новой наставницы, пока я училась хватать горсть магии размером с картофель.

Было так тяжело, что я не понимала, как много магии обычно собирала, пока не попыталась уместить ее в такую горсть. Я всю жизнь хватала магию, которая вместилась бы в ванную, и это многое объясняло. Учиться ограничивать себя до размера картошки было как пытаться изменить то, как я дышала. Требовались серьезные усилия, чтобы изменить то, что делал, не задумываясь. И эти усилия мне не нравились, потому что я уже много работала, особенно, когда приходилось так колдовать перед Ником.

Он точно думал, что я сходила с ума. Когда мы столкнулись с кафе, запечатанном магией, мы стояли там двадцать минут, пока я сжимала картофель и вела себя так, словно никогда не колдовала. Дошло до того, что я попыталась магией закрыть голос СЗД, чтобы мы могли действовать быстрее, и тогда я поняла, что в такие игры с богиней не играли. Как только я попыталась, она заперла меня в первой квартире того дня — жуткой тесной коробке под новой эстакадой — пока я не извинилась и не убрала барьер.

Но, хоть я ненавидела посягательство на мое ограниченное время, это работало. Хоть я использовала ее постоянно, магия почти сразу перестала болеть, может, потому что я не растягивала ее до пределов каждый раз, когда колдовала. Заклинания все еще могли обрываться, но они не взрывались мне в лицо, отдача прекратилась, что было чудом. Я никогда еще не была так долго без магии, взорвавшейся перед лицом. Если бы я не устала так сильно, я бы ощущала себя чудесно.

Я ждала радости из-за этого, когда все закончится. Но пока была только работа. Работа, работа, работа и больше работы. Я почти забыла, как выглядело солнце, когда вдруг ко мне пришла мама.

Стоило такое ожидать. Я только бросала вещи в своей квартире, но мы были на аукционах Уборки каждый день, и там она меня поймала. Я вошла и обнаружила ее в первом ряду, без охраны, без слуг. Просто мама в ее типичном белом платье, которое на ней выглядело чисто и изящно, а не скучно, как такие вещи смотрелись на мне.

Ее власть проявлялась в том, что никто не сидел рядом с ней, хотя она была невероятно красивой, сидела одна впереди. В ней ничто не кричало «ВЕЩЬ ДРАКОНА, НАЗАД». Но никто не хотел приближаться. Даже я ощущала угрозу, пока подходила спросить, что она тут делала. Когда она посмотрела на меня, я ощутила шок.

— Боже, мам, — прошептала я и села рядом с ней. — Что такое?