Она кричала под конец, ее голос гремел, отражаясь от каменных стен. Это должно было пугать, но я уже не боялась. Мне было жаль Белую Змею, потому что ее описание моего отца было очень схожим на то, каким я его видела неделю назад. Наши отношения наладились, но я все еще склонялась к стороне Белой Змеи во всем этом. Папа ясно дал понять свое отношение к драконам — и Белой Змее, в частности — и хоть я не помнила, была ли хоть на одном из ее визитов, я знала, что она приходила несколько раз в его крепость в Корее с подарками. При виде отвращения на лице папы, я легко верила, что он был жестоким с ним. Я не считала ее святой, но их ссора мешала нам. Наш план зависел на том, что мы уберем Белую Змею из уравнения. Пока что все выглядело так, словно она сразится с Ником, только чтобы позлить моего папу.

— Хватит, — Ён скрестил руки на груди. — Что нужно, чтобы ты ушла?

— Больше, чем у тебя есть, — она опустила голову на камень, прижалась упрямо огромным телом к земле. — Ты уже не Дракон Кореи. Мы оба бездомные, так что забери своего смертного щенка и оставь меня.

Каждое ее слово било по моей надежде. Я не должна была удивляться такому повороту событий. Белая Змея и Ён не ладили ни в чем, включая понятие свободы. Белая Змея уже прятала голову под хвост, впиваясь когтями в камень, словно собиралась остаться тут на сто лет. Дрожа от поражения, я повернулась к отцу, чтобы спросить, был ли у нас план Б, когда Ён сказал то, что я от него не ожидала.

— А если я пообещаю тебе возвращение в Корею?

Белая Змея подняла голову, глаза округлились от шока, а потом прищурились с отвращением.

— Я тебе не поверю, — проворчала она. — Ты известен силой своего слова, но давать мне что-нибудь — против твоей природы. Я знаю, что бьюсь с человеком, которого любит твоя дочь, этой ночью. Ты играешь со мной, чтобы дать своей ценной Опал то, что она хочет, как всегда, — она фыркнула. — Ты ее балуешь.

Я обиделась на это, но Ён будто и не слышал.

— А если я поклянусь на своем огне?

Она снова фыркнула.

— Каком огне? Ты даже опалить меня не можешь той свечой, что горит в тебе. Как ты вернешь этим Корею? Строго отчитав другие кланы?

— Мне не нужно возвращать Корею, — уверенно сказал Ён. — Потому что я ее и не терял. Я не принимаю поражение так легко, как ты, и мои смертные не бросят меня. Они будут защищать мои земли, пока я не вернусь, а я вернусь. То, что мне пришлось на время скрыться, пока я набирался сил, не означает, что я проиграл. Я уже намного сильнее, чем неделю назад, и я буду еще сильнее, ведь я — Великий Ён из Кореи! И я клянусь своей жизнью и своим огнем, что, если ты поможешь нам, я приму тебя домой и в свой клан.

Его слова звенели в воздухе, как колокола, наполняя старую соленую шахту запахом огня и остротой магии дракона. Даже среди самых хитрых змей клятвы на огне дракона были нерушимыми, и мой папа бросил это как перчатку. И хорошо, потому что только смелый ход мог привлечь внимание Белой Змеи. Ее глаза уже закрывались, пока он говорил, но теперь открылись, ее огромная голова двигалась к нам, пока ее нос не оказался у груди Ёна, она смотрела в человеческие глаза моего отца.

— Ты серьезно? — прошептала она, голос дрожал от чего-то, близкого к надежде. — Ты впустишь меня домой?

— Я же поклялся? — высокомерно ответил Ён, а потом его лицо смягчилось. — Я не знал, что ты так сильно хотела домой. Я думал, что ты хотела мой трон, как все, но я не могу винить кого-то в тоске по такой красоте, как наша Корея. Если бы я был не таким гордым и более внимательным к тому, что передо мной, всего этого можно было бы избежать.

Он взглянул на меня, говоря это, а потом протянул руку к Белой Змее.

— У нас слишком много врагов, чтобы тратить время на борьбу друг с другом. Я не могу стереть прошлое, но мы еще можем создать такое будущее, какое хотим. Может, мы — лишь два слабых дракона, но вместе мы сможем снова быть сильными. Я готов попробовать, если ты не против, сестра.

— Тогда поклянись, — приказала она, ее бирюзовые глаза ярко сияли впервые за наш разговор тут. — Если ты серьезно, поклянись еще раз на своем огне, что я могу вернуться домой. Поклянись, что примешь меня как друга Кореи, а я поклянусь, что помогу защищать наши земли от тех, кто пытается их забрать.

Отец кивнул, и Белая Змея опустила нос к его протянутой ладони. Как только они соприкоснулись, драконья магия взревела в пещере как огненная буря. Я даже не участвовала, но ощущала, как клятва впивается зубами в мое тело. Может, потому что я была частью их клана из-за моей связи с отцом, может, обещание между драконами было таким сильным. Но я не могла отрицать произошедшее. Их клятва впилась в нас глубоко, как проклятие на шее Ника. В отличие от Дамоклова меча, это не была сделка с дьяволом. Это было обещание в семье, и я была ее частью, потому что, как только отец принял Белую Змею, я ощутила ее огонь как пожар. Ощутила ее счастье как свое. Она была рада, что почти была дома.

Почти, но не совсем.

— Это было больше, чем я ожидала, — сказала Белая Змея, когда это закончилось. Она с вопросом посмотрела на меня. — Но почему смертная тоже ощущается как клан? Что ты сделал, Ён?

— Объясню позже, — пообещал отец, лицо вдруг стало утомленным. — Пока что тебе нужно уйти. Они вот-вот придут забрать тебя для боя, а нам нельзя быть тут в это время.

Белая Змея серьезно хотела только домой — или она не хотела жить в дыре сто лет — потому что она тут же послушно вскочила на лапы, пещера задрожала.

— Вас подвезти?