Было больно. Я в который раз напоминала себе за эту ночь, что я была человеком. Я не была создана для падения с двадцати футов на бетон, присыпанный песком.

Если бы я не спешила, на этом все и кончилось бы. Судя по боли в ребрах и руке, я точно что-то сломала. Но я слушалась инстинкта, и мне было все равно, пока эти ощущения не останавливали меня. Как только я поняла, что еще могла двигаться, я встала и побежала по арене — ринг тоже оказался больше, чем выглядел сверху — к размытому пятну, которым были мой отец и Ник.

Кто-то попал, пока я падала, потому что первым делом я заметила, пока неслась вперед, ярко-красную кровь на песке впереди. Я приблизилась и увидела, что это была кровь отца. Костюм Ёна был порван на плече, рукав потемнел от крови. Он все еще двигался быстрее, чем я могла уследить, но его грудь вздымалась от усилий, лицо было мрачным. Он так сосредоточился на уклонении от атак Ника, что не заметил меня, пока я не обвила его тело, как осьминог.

— Опал? — мрачная сосредоточенность на его лице сменилась смятением, а потом чистым ужасом. — Что ты делаешь? Уходи отсюда!

Он пытался вырваться, пока говорил, пытался отодвинуть мои руки. Но не мог. Быстрое уклонение стоило ему больше, чем я понимала, потому что у него не было сил сдвинуть меня. Да, я была сейчас в безумном состоянии, но он должен был легко меня одолеть. Это снова пугало меня, но не так сильно, как когда я повернулась и посмотрела на Ника.

Когда мне в голову пришла идея выбежать туда, решение основывалось на одной мысли: каким бы безумным они его ни сделали, Ник не навредил бы мне. У меня не было доказательств, но я верила достаточно сильно, чтобы броситься в бой. Теперь я была тут, стояла на окровавленном песке под ярким светом, сжимала отца, как обезумевшая обезьяна, на глазах тысяч вдруг притихших людей, и мозг, напитанный адреналином, понял, что я могла поступить ужасно глупо, потому что на меня смотрел совсем не Ник.

Он выглядел как Ник. У него было лицо Ника, волосы Ника, его тело. Но, кроме физических черт, все остальное было не тем. Он двигался не как Ник, бился не как он. Даже хмурился не так. Это было тело Ника, да, но существо, глядящее на меня его глазами, не было им, и хоть он застыл, когда я схватила папу, я не думала, что он узнал меня. Он растерялся, словно не понимал, откуда я взялась.

— Опал, — сказал отец тихим и спокойным тоном, каким говорили с напуганными зверями. — Тебе нужно уйти.

— Я тебя не брошу, — недовольно сказала я, глядя на Ника, все еще с опаской следящего за нами. — И его тоже.

— Не тебе выбирать. Я…

Я была уверена, что папа считал, что у него был отличный аргумент, почему я не могла остаться на дуэли, когда он бился ради меня. Но он не сказал это, потому что в тот миг Злой Пес продолжил атаку, напал на папу слева, с другой стороны от той, где вцепилась я.

Если бы отец не был драконом, он потерял бы руку. К счастью, он еще не настолько ослабел. Он отскочил со сверхъестественной грацией. Когда он попытался отцепить меня от себя, я отпустила.

— Опал! — прошипел он, но я уже отвернулась от него. Папа защищался, но не он нуждался сейчас в моей помощи. Это нужно было парню передо мной, рычащему зверю, в котором, как я упрямо верила, должен был оставаться Ник.

— Ник, — тихо сказала я, вытянув руки. — Это я.

Злой Пес зарычал и пригнулся, но не напал, и я приняла это за хороший знак.

— Это не ты, — сказала я ему, стараясь не шевелиться. — Никогда не был и не будешь. Ты один раз вырвался из этого мира. Можешь сделать это снова. Не дай ему превратить тебя в то, что ты ненавидишь.

Монстр с лицом Ника оскалил зубы и шагнул вперед. Один шаг. Он не сделал больше, потому что правая нога была еще зарыта в песок. Как бы он ни тянул, она оставалась там, и чем больше он боролся с песком, тем злее становился.

Над нашими головами что-то говорил ведущий, едва дыша, но было невозможно различить слова за шумом толпы. Зрители притихли, когда я выбежала на песок, но отыскали голоса, и они были в ярости. Никто не понимал, что происходило, но мое присутствие не оценили. И, пока они кричали в гневе, магия арены стала крутиться и бурлить, как туча, надо мной.

— Вот! — сказала я Нику, игнорируя магию, зависшую над нашими головами, как меч. — Борись с ними! Я помогу тебе. Я всегда буду тебе помогать, как ты помогаешь мне! Мы не одни, мы больше не будем одни. Ты можешь, Ник! Ты можешь…

Стой.

Я застыла, сердце колотилось. Голос в моей голове был как СЗД, но это была не моя богиня. Даже в худшие моменты СЗД не звучала так жестоко, звук запутывался в моих мыслях, как колючая проволока.

Что ты делаешь? — прошептал Геймскипер. — Он не может бороться с этим. Его душа уже моя, продана мне. Ты только делаешь его смерть болезненной.

Словно в доказательство, Злой Пес упал на колени, схватился за голову с воплем, который напомнил мне Ника больше всего, что Злой Пес сделал этой ночью.

Видишь?