— Уже поздно для этого. Ты была величайшим духом этой земли. Теперь ты лишь грязь на земле. Твоя вода уже моя, Алгонквин, и данным именем ты меня приняла. У тебя нет уже над этим власти, как нет власти надо мной.

Марси лежала на высохшей земле, испуганно вдохнула. Джулиус надеялся, что Алгонквин была ключом к победе, но Безымянный Конец все еще звучал как победитель. Но, хоть Левиафан смеялся над ней, Алгонквин стояла решительно, ее вода мерцала в темноте его тени.

— Тут ты ошибаешься, — торжественно сказала она. — У тебя вся сила, но, пока даже память о них существует, эти озера мои и всегда такими будут. Их вода всегда будет принадлежать мне, и теперь я уже не скована тобой, так что могу отозвать свою воду.

Мир загудел, когда она закончила, заставляя Марси подняться, а вся вода, покинувшая пустые чаши — грязь, капли с мокрых растений, кровь в гниющих телах рыбы — поднялась из укрытий на зов Хозяйки. Ручейки были тонкими, в пару капель, но вместе они стали потоком, и столб Алгонквин рос, кружащиеся края уже толкал в кольцо щупалец Левиафана.

— У тебя тут нет силы, чужак! — голос Алгонквин звенел из каждой капли. — Все, что ты сказал, было украдено у меня. Теперь ты это отдашь!

Ее крик завершился взрывом. Высоко наверху черное тело Левиафана выпучилось, миллионы галлонов воды — все содержимое Великих Озер — порвали бока и полились. Озера обрушивались тысячей оглушительных водопадов, белые каскады обрушивались на сухое дно, наполнили пустую реку. Рев был таким громким, что Марси не могла слышать свои мысли. Даже голос Призрака в ее голове был заглушен, пока вода заполняла озеро Сен-Клер, поднималась по ее телу. Но, когда голова Марси была готова пропасть под бушующей водой, твердые холодные ладони схватили ее и подняли высоко над волнами, голос Алгонквин пронзил их.

— Сейчас, Мерлин! — закричала дух, взволнованная и радостная. — Толкай!

На жуткий миг Марси не поняла, что это значило. А потом ощутила. Не только вода поднималась. Магия собиралась вокруг Алгонквин, и не только на этой стороне. Через связь с Призраком Марси ощущала волну, поднимающуюся в Море Магии. Волна росла с каждым мигом, становясь даже больше, чем озера, миллионы духов — они еще не должны были так рано проснуться — поднимались из своих сосудов, чтобы объединиться с Алгонквин, добавить свой гнев к ее, пока весь мир не закричал одним голосом:

УБИРАЙСЯ!

Это был крик Призрака и Алгонквин, Ворона и Амелии, каждого духа. Даже Марси кричала, схватила магию и толкнула, добавляя свою силу к остальным, все измерение толкнуло в унисон, борясь с хищником, пытающимся съесть его.

УБИРАЙСЯ!

Безымянный Конец взревел в небе, щупальца впивались в землю, он пытался удержаться, но без украденной воды Алгонквин, придающей ему вес, корни уже были не такими сильными. Марси толкала и толкала, направляя магию, пока ее душа не стала гореть. Она ощущала, как измерение искажалось, стены давили на трещину, куда пролез Безымянный Конец. С каждым толчком дыра становилась меньше и меньше, и Конец начал угасать, его непробиваемое тело превратилось в тень, небо пустело. С оглушительным хлопком присутствие Левиафана пропало полностью, и барьер измерения встал на место с треском, здоровый, сильный и целый, каким он всегда должен был оставаться.

Едва это закончилось, ревущая магия угасла. Волны с обеих сторон опустились, все силы вернулись в свои сосуды. Марси обмякла, ее тело погрузилось в холодную воду озера Сен-Клер, пока Призрак — снова в облике воина — поймал ее в объятия.

— Мы это сделали! — закричал дух, кружа ее, поднимая из воды, его ветер снова стал сильным. — Ты чувствуешь, Марси? Он ушел! Корни, щупальца, даже его запах пропали!

Радость ее духа затопила ее разум, пока он говорил, но Марси едва ощущала это. Все закончилось, и она смотрела на небо, где был Левиафан. Пустое небо, где был потерян тот, кто был для нее важнее всех.

Марси не могла больше туда смотреть. Она отвернулась, всхлипнув, уткнулась лицом во тьму груди Призрака, потому она не видела тонкую синюю ленту, падающую за вечерними тучами, как и большого дракона с перьями ярче райской птицы, который летел туда.

* * *

Брогомир летел быстрее, чем когда-либо в жизни. Он несся в воздухе, где был Левиафан, хлопал крыльями все сильнее, чтобы поймать тело Джулиуса, пока оно не упало на землю. Если оно рухнет, шанс на его будущее будет утерян, но если Боб сможет его поймать…

Он ускорился, сложил крылья, став дротиком, потянулся когтями, чтобы поймать тело младшего брата. Кровавые перья Джулиуса стали ломаться и превращаться в пепел, когда он коснулся их. Боб не знал, что это означало теперь, когда Амелия привязала их магию к этому измерению, но пепел был плохим знаком. Он продумал этот план быстрее всего, что когда-либо делал, без предварительной подготовки, но Джулиус всегда был везунчиком. Он надеялся, что эта удача продлится еще немного.