В отличие от меча Джулиуса, который делал корону цвета кости спереди его головы, когда он был драконом, диадема Бетезды была сзади, ловила огромный гребень перьев, ниспадающих водопадом на ее шею. Результат выглядел как украшение для волос или высокий воротник злой королевы. С перьями, золотом, короной и ее впечатляющим размером его мать выглядела как пернатая богиня, какой когда-то и считалась. Даже Джулиус, который уже видел ее такой, затаил дыхание, а она сложила огромные крылья и опустилась на обломки его дома, раздавливая последние стоящие куски, обвила хвостом свои лапы, как яркий довольный кот.

— Можете уже не переживать, — сообщила Бетезда в потрясенном молчании. — Хартстрайкер прибыла!

— После всех, — рявкнула Свена, хмуро глядя на ослепительную драконшу. — Потому ты опоздала? Нужно было время, чтобы начистить перья?

— Мои перья не нужно чистить, — сказала Бетезда, провела когтями по своим блестящим радужным перьям. — В отличие от вас, печальных снежинок, я всегда выглядела хорошо. Не таким тоном говорят со своей спасительницей, Белая Ведьма.

— Матушка, — прошипел Джулиус, — хватит.

— С чего мне перестать говорить правду? — невинно спросила Бетезда. — Хартстрайкер теперь официально самый великий клан в мире! Ни одна семья еще не объединяла кланы так, как Джулиус, и ни один дракон не создавал божество, — она кивнула на Амелию, которая пожала плечами, словно не могла с этим спорить. — Добавьте факт, что у нас теперь два из трех пророков мира, и уже ясно, что Хартстрайкер на вершине во всем, — ее ярко-зеленые глаза посмотрели на Цилиня. — Как там говорила твоя матушка? Происхождение заметно?

— Матушка! — прорычал Джулиус, но, как обычно, Бетезда игнорировала его, повернула треугольную голову и посмотрела на толпу драконов, смотрящих на нее как на главное выступление цирка.

— Кто теперь племенная кобыла? — торжественно завопила она. — Вы все смотрели на меня и моих детей свысока, но мы посмотрим, как вы запоете, когда мой клан — самая большая армия драконов — спасет вашу чешую, — она подняла голову к порталу. — Джастин!

Едва она прокричала имя второго рыцаря, портал Амелии сверкнул, будто на проекторе поменяли слайд, и Джастин спрыгнул в облике человека с Клыком в руках. Он едва приземлился, и все Хартстрайкеры устремились за ним. В отличие от Бетезды, они выглядели как люди — иначе они все не уместились бы тут — но зрелище все еще было поразительным. Даже Джулиус, который несколько дней назад видел всю семью, не видел их такими. Каждый Хартстрайкер был вооружен и готов к бою, их лица были мрачными, они встали формацией вокруг Бетезды. Фредрик вывел своих, спрыгнул, сжимая в ладони рукоять своего меча, и повел Ф к Джулиусу.

Конрад вышел последним, а потом портал направился к Иену, он спрыгнул из развалин тронного зала Хартстрайкеров без слов. Конрад встретил его внизу, глядя на собравшихся драконов с опаской, ведя последнего члена Совета к Бетезде. Когда все собрались, Амелия закрыла портал, взмахнув руками, и вернулась к кругу лидеров. Когда Иен поманил Джулиуса к нему в тени их матери, самый младший Хартстрайкер пропустил сигнал, ведь прижимал ладонь к лицу.

Он не осуждал мать за насмешки. Бетезда веками была темой пошлых шуток мире драконов. Она была ужасна, но Джулиус понимал, что его мать заслужила момент славы теперь, когда она своими стараниями обеспечила четверть всего населения драконов в мире. Но он хотел, чтобы она была тактичнее. Одним делом было хвалиться победами перед врагами, но они тут были союзниками, и взгляды других драконов в ее сторону точно не подходили под эту категорию. Даже Цилинь был недоволен, а это было плохо, ведь Джулиус тайно рассчитывал на помощь его удачи в совершении невозможного. Он пытался придумать способ остановить его мать, пока она все не испортила, когда она спрыгнула с дома, изменила облик в воздухе и приземлилась рядом с ним с горьким дымом и звоном золота.

— Вот, — сказала она, сбрасывая теперь огромную броню, под ней было блестящее золотое платье человеческого размера. — Теперь мы можем начать, — она сунула Клык Хартстрайкера теперь в виде меча в золотую цепь на поясе и повернулась к Джулиусу. — Какой план?

— Почему ты спрашиваешь у меня?

Вопрос вылетел раньше, чем Джулиус понял, как глупо он звучал. Он был в центре этого с самого начала, конечно, спрашивать нужно было у него. Но, хоть в этом был смысл… его мать никогда не спрашивала у него совета или мнения. Она почти не говорила с ним, кроме приказа или оскорблений. Теперь она на него глядела, словно ожидала совета, и Джулиус растерялся. К счастью — или нет — Амелия поддержала его: