— Я их не воровал, — Джулиус дрожал от злости. — Я ношу их, потому что я — Хартстрайкер, как и все вы, и если ты перестанешь бить себя по груди хоть пять секунд, ты поймешь, что мы уже пробовали то, о чем ты говоришь. Мы бились за власть с самого начала, и это принесло только смерть и недоверие! — он сжал перья Кетцалькоатля. — Это все, что осталось от дракона больше всех нас! Он мог все еще помогать нам, если бы его дочь не убила его ради своей власти.

— Ты говоришь так, будто это плохо, — заявила Бетезда.

— Это было плохо, — прорычал Джулиус. — Ты хоть раз думала о том, насколько мы были бы сильнее, если бы работали вместе, чтобы строить, а не громили друг друга, пытаясь что-нибудь украсть?

— Нет, — сказал Грегори с жалостью в голосе. — Потому что власть принадлежит сильным.

— Каким сильным? — парировал Джулиус. — Физически? Или тем, кто умнее? Или тем, кто хитрее? — он вскинул руки. — Осмотрись. Мы — самый большой клан в мире. У нас много сильных сторон. Зачем выбирать что-то одно, когда мы можем работать вместе и быть сильными на всех фронтах?

— Потому что так работают драконы, — рявкнул Грегори, юмор пропал с его лица. — Я не знаю, откуда у тебя эти идеи, мелочь, но драконы не смертные. Нашу власть нельзя дать или разделить. Ее можно только забрать, и я отказываюсь кланяться другому дракону или Совету, пока меня не заставят.

— Хорошо, — прорычал Джастин, поднимая меч. — Сейчас ты поклонишься.

— Нет! — сказал Джулиус, сжимая свой меч. Как только он коснулся рукояти, оба дракона застыли, как и несколько других в толпе, которые тоже доставали оружие. Из-за того, как много драконов удерживала сила, магия Клыка впилась в его ладонь до боли, но Джулиус не отпустил. Он пощадил мать не для того, чтобы теперь выбирать насилие. — Это мы и пытаемся изменить, — медленно сказал он, глядя на потрясенную толпу. — Всю жизнь нас учли, что право получается мощью. Что драконы — завоеватели, и власть нужно забрать когтями, словно мы все еще хищники, а это такая трата. Как мы можем что-то завоевать, когда тратим время и ресурсы, борясь между собой, как стая буйных зверей? — он покачал головой. — Мы не можем. Это глупая идея. Это неправильно. Дракон — это не просто забирать, и вот доказательство.

Он вытащил свой Клык, поднял изогнутый белый клинок, чтобы все видели.

— Это Клык Дипломата, шестой и последний Клык Кетцалькоатля. Годами он оставался в его черепе, потому что никто не мог его вытащить. Я сделал это, и я понимаю, почему прошло столько времени. Ни один Хартстрайкер не мог вытащить этот Клык, потому что вы все думали как он, — он указал на Грегори. — Или как она, — он указал на Бетезду. — Но это не единственный путь к власти. Этот меч может остановить буйных драконов, которые думают клыками, а не головами. Он делает это не для того, чтобы я подошел и легко одолел их, хотя я мог бы, но чтобы я мог заставить их послушать. Потому я смог вытащить его, когда никому это не удавалось. Только я был против идеи, что власть получают мощью, и только я могу использовать это оружие должным образом.

Он повернулся к Грегори, тот глядел на Джулиуса с чистой ненавистью на застывшем лице.

— Если ты говоришь правду, что факт, что я могу так остановить тебя, когда хочу, означает, что я сильнее, а потому должен править. Но ты не можешь это принять, да? Ты можешь выбрать: или ты угомоняешься и кланяешься, или можешь открыть рот и принять, что, может, есть другие способы быть сильным. Другие пути к победе, которые не требуют отрубать себе ноги в процессе. Люди поняли это давно. Почему мы не можем?

Когда он закончил, Грегори злился еще сильнее. Но Джулиусу нужно было доказать слова, и он отпустил его, повернулся к толпе, что было важнее состязания с одним драконом.

— Это наш шанс перестать повторять прошлое, — сказал он, повышая голос, чтобы все слышали. — Мы уже самый большой клан в мире. Теперь у нас есть шанс стать лучшими. Мы так долго относились друг к другу, как к врагам, и это сделало нас уязвимыми перед настоящими врагами. Так Эстелла чуть не уничтожила наш клан, так Алгонквин завершит работу, если мы не найдем путь лучше. Выбранный Совет — лишь первый шаг. Это дает нам всем шанс перестать тратить время на сражения друг с другом и биться командой. Впервые в наших жизнях мы можем выбирать, что делать, а не слушаться Бетезду. Мы попробуем нечто новое, отличающееся от старой жестокости, которая мешала нам развиваться веками, и я хотел бы, чтобы вы присоединились ко мне, — он посмотрел свысока на Грегори. — Все вы.

Он не закончил, а его брат отвел взгляд.

— То, что ты описываешь, не похоже на драконов, — прорычал он. — Я вижу, как ты одолел Бетезду. Твой Клычок — еще тот фокус. Но ты не можешь так продолжать. Заставляя драконов остановиться и послушать, ты все еще не уговоришь их согласиться.

Он повернулся, закончив, пошел к двери, толпа пропускала его.

— Куда ты? — прорычала Бетезда. — Плевать, напал ли ты на Джулиуса, я не разрешала тебе уходить.