Это, конечно, если не смотреть на многочисленные раны, оставленные кинжалом на моем теле. Сколько ударов совершил убийца, прежде чем успокоиться? Судя по всему, не меньше десяти…

Смотреть на свое мертвое, израненное тело со стороны было на удивление не страшно. Было никак. Наверное, это влияние сна — не думаю, что вид моего истерзанного тела я бы смогла воспринять спокойно, находись я в реальности.

Я видела, как меня нашли.

Видела, как вперед бросился взмыленный, уставший и побледневший Дар, как он с какой-то болезненной осторожностью взял меня за запястье, безуспешно пытаясь уловить удары моего сердца. И как он замер, осознав, что я умерла.

Видела, как подкосились ноги у Лео. Как он неотрывно смотрел на меня, боясь при этом подойти — потому что он не хотел верить в то, что я умерла. Не хотел видеть мою смерть, мои раны.

Видела, как медленно, словно на деревянных ногах ко мне подошел Кир. Как он присел рядом со мной, как проверил пульс на моей шее и, не нащупав его, осторожно прикоснулся к моему лицу, а затем к моим волосам. Как он говорил что-то мне, словно пытаясь дозваться. Как его начинает сотрясать крупная дрожь.

Я видела.

И я больше не смогла смотреть на это.

Слезы застилали мои глаза, пряча за собой боль от увиденного. Мне не было больно от вида собственного тела. Мне было больно видеть, какое страдание я невольно причинила им, умерев.

Только сейчас, увидев, как убиваются мальчики, я реально осознала тот факт, что умерла. Что умерла и что оставила их. Оставила с чувством вины, ведь они точно будут обвинять себя в том, что не успели спасти… И зачем, зачем я написала им эти чертовы письма?! Ведь знала же, что Оракул никогда не ошибается. И что я умру. Так зачем я это сделала?

Зачем?!

Пытаясь унять боль, я повернулась спиной к парням.

И тут же поняла, что не узнаю этого места.

Это место определенно было не тем, где я умерла!

Меня убивали на алтаре, что был установлен в каком-то помещении, но точно не на поляне. А здесь кругом трава да деревья и ни одного строения на ближайший километр. Это я почему-то знала точно. А еще я точно знала, что эта поляна находится часах в двух ходьбы от столицы, где и располагался дворец, в котором я жила до этого.

Кому понадобилось переносить мое тело? Почему сюда? И как парни смогли обнаружить меня так быстро?

Ответов на это не было, а тем временем сцены из жизни парней все ускорялись и ускорялись.

И вот я уже ничего не вижу — белоснежный свет ослепляет меня.

Мгновение — и ослепляющий свет сменяется блаженной темнотой, что окутывает и убаюкивает меня, погружая в сон.

Сон, после которого я проснусь уже в другом мире.

На Арлионе.

Я медленно поднялась по лестнице, следуя за девушкой, которой приказали показать снятый мною номер в трактире. Она что-то говорила мне, но смысл слов ускользал от меня, так и не достигнув сознания.

Я знала лишь одно — мне срочно нужно было остаться наедине.

Потому что, если чему и научила меня жизнь, так это тому, что никогда нельзя показывать свою слабость. Особенно при посторонних людях.

Я, как мантру, повторяла себе то, что я должна держаться. Должна дождаться того момента, пока не останусь в одиночестве, в относительной безопасности. Наверное, это помогало — потому что после того, как я прошла в номер и попрощалась с девушкой, я даже смогла запереть дверь и прижать к ней стул — для дополнительной защиты.

И только после этого я, прислонившись к стене, медленно сползла по ней, прижимая обе ладонь ко рту для того, чтобы заглушить рвущийся наружу, то ли стон, то ли вой.

Глаза тут же застила пелена слез, а жалкий полувсхлип все же вырвался наружу.

Судьба явно ненавидела меня.

Казалось бы, исполнилось мое желание — я действительно оказалась на Арлионе. И я даже радовалась. Особенно, когда обнаружила, что магия, которой владела… я в прошлом, теперь снова со мной. И даже пространственный карман, в который я иногда прятала необходимые мне вещи, тоже остался. Правда, проблема заключалась в том, что я совсем плохо помню, что именно я туда прятала — как-то не видела смысла в том, чтобы запомнить.

И все же, к моей радости, я все-таки вспомнила о том, что там должен храниться темно-серый плащ. Такой образ, конечно, может привлечь подозрение, но он все же лучше той пижамы, что сейчас надета на мне. Да и в карманах плаща я обнаружила мелочевку, которой должно хватить для того, чтобы добраться до сестры или одного из парней.

Перемещение явно плохо отразилось на моей сообразительности.

Во-первых, я где-то с час не могла поверить в то, что нахожусь на Арлионе. Мне все казалось, что это сон.