— И что это сейчас было? — голос Дарриана звучит строго, сурово, даже несколько зло. Это было странно — ведь я не сделал ровным счетом ничего, что вызвало бы такую реакцию. Хотя, если учесть то, каким взглядом смотрел друг на эту девчонку и то, как она неоднозначно отреагировала… Очень интересно…

— Я и сам не понял, — отвечаю я Дару и, внутренне скривившись, вынужденно признаю, что сказанное мной — чистая правда. И это не то, что мне нравится. Терпеть не могу чего-то не понимать, особенно если это что-то каким-то образом относится ко мне.

— А мне показалась, что вы с Ярой были знакомы и до этого.

— Да, я заметил ее реакцию. Но, Дар, я чем угодно готов поклясться, что до этого дня я с ней не встречался, — мой голос звучал настолько искренне, что Дар даже не стал сомневаться в правдивости моих слов. К тому же он и сам прекрасно видел, что я несколько обескуражен произошедшим.

— Странно. Мне показалось, что Яра тебя узнала. У нее вид был такой, словно старого знакомого после долгой разлуки встретила, — задумчиво произнес Дар, после чего добавил, — а вот то, что ты ее назвал «цветочком», ее сильно задело. А я тебе говорил, что эта твоя привычка всех девушек подряд называть цветочком может плохо закончиться.

— Да что в этом плохого? — привычно сделал вид, что возмутился. Не стоило ребятам знать всех истинных причин некоторых моих поступков. Иначе… Нет, понимающих и жалостливых взглядов я еще с детских времен терпеть не мог. А уж сейчас тем более не собираюсь. Поэтому пусть лучше злятся и не понимают, чем жалеют.

— Как минимум потому, что это звучит фамильярно и вызывающе вульгарно. Многие могу неправильно понять…

— Ты же знаешь, мне нет дела до остальных, — возразил я, перебивая друга. Этот разговор ведется уже не первый раз, и не сложно догадаться, к чему он в итоге приведет.

— …и я никак не могу причину этому поступку. Ведь раньше ты так называл этим прозвищем только одного человека.

— Хватит, — резко бросаю я, раздраженно глядя на Дарриана. Кажется, ему доставляет истинное удовольствие напоминать о… о ней снова и снова. Нравится вновь и вновь вскрывать эту и без того кровоточащую рану, нравится причинять себе боль, истязая себя воспоминаниями.

Я знаю, что так он наказывает себя и нас заодно за то, что не успели в тот день.

Я знаю.

Я и сам себя виню. Сколько раз я просил прощение у нее во снах? Сколько раз она ускользала от меня, сколько раз я держал ее окровавленное тело в этих кошмарах? Не бывает и дня, чтобы я не вспоминал о ней.

Наверное, эта боль должна была нас сблизить так, как обычно сближает общее горе. Но в итоге ее смерть только отдалила нас друг от друга. И с тех пор каждый из нас по своему пытается справиться с этой потерей с переменным успехом.

Когда-то становиться проще, легче. И тебе кажется, что рана начала затягиваться, заживать.

А потом ты понимаешь, что ничего не заживает, что все так же болит и кровоточит. Но я лучше буду притворяться бесчувственным эгоистом, повесой и балагуром, у которого нет чувств, чем покажу кому-то правду.

Обнажить перед кем-то душу?

Была одна девушка, перед кем я готов был полностью раскрыться. Кому без страха готов был показать свое истинное лицо, зная, что это не отпугнет ее, что она не отшатнется в ужасе, что она примет любым. Странным, сломленным, с обезображенной, порванной в клочья душой — примет.

Вот только она умерла.

А я слишком поздно понял, что она значила для меня гораздо больше, чем я мог себе представить.

— Хватит, — повторяю я вновь, но уже не для Дара, а для себя.

Действительно, не время для размышлений о ней. Не сейчас.

— Как скажешь, — спокойно отступает Дарриан. Как я уже говорил, это был не первый наш разговор, и он обычно заканчивался одним и тем же. И не жалко же тратить на это время! Обычно я после такого прощался и старался поскорее покинуть кабинет ректора Академии Яриан, но сегодня… Сегодня был особенный случай, и было кое-что, что меня заинтересовало.

— Ты точно уверен в том, что раньше не встречался с Ярой? — вновь спросил Дарриан, старательно делая безразличный вид.

Но я слишком хорошо знал его, чтобы поверить в эту игру. Нет, друг вовсе не настолько безразличен, как хотел бы показаться. Но почему его вдруг так взволновало то, что произошло в кабинете? Все дело в этой девушке, в Яре? Неужели произошло чудо и хоть одному из нас троих удалось встретить ту, что после стольких лет смогла проникнуть в сердце? Интересно, очень интересно. Нужно будет узнать о ней побольше. Уж если она смогла запасть в сердце к самому отмороженному из нас троих, значит, в ней действительно есть что-то особенное.

— Не уверен, — наконец-то произношу я.

А я и правда не уверен, что никогда с ней не встречался.