Что же касается ее тайны… Я не сразу осознал, что Ярина и Яра — это один и тот же человек. Это осознание зарождалось во мне постепенно. Конечно, она искусно старалась скрыть свои прежние черты характера. Она великолепно замаскировалась.

И лишь глаза ее выдали. Всегда выдавали.

Если бы кто-то однажды спросил меня, что я сначала полюбил в ней, то у меня тут же найдется ответ.

Глаза — вот что я люблю в ней больше всего.

Ибо в ее глазах я всегда видел ее душу.

Все, что она чувствовала, все эмоции, все радости и страхи, все мечты и надежды — все это отражалось в ее глазах. В них я действительно видел отражение ее души. Ее настоящую личность, без масок, без прикрас.

Она изменилась за эти годы, да. Я до сих пор не знаю, что с ней тогда случилось, до сих пор не знаю и о том, как она жила все эти годы до нашей новой встречи. Но, что бы с ней за это время не происходило, это ее довольно сильно изменило. Именно это меня и смущало — я запомнил Ярину, как нежную, трепетную девушку, как хрупкий цветок, что может сломаться от неосторожного обращения с ним. Яра же совсем не была похожа на цветок — разве что на кактус. Она была более свободной, более открытой, более сильной. Поэтому я достаточно долгое время убеждал себя в том, что они отличаются друг от друга.

Но, чем сильнее я старался отыскать в них отличия, тем больше находил сходства. И однажды у меня не осталось другого выбора, кроме как признать тот факт, что две эти девушки — это один и тот же человек.

Так что я не сильно удивился, когда там, в кабинете у Кира и Лео Яра появилась в своем истинном обличие. Да и не до удивления было — хватало и других эмоций.

Здесь был большой коктейль из смешанных чувств: и облегчение, и злость, и надежда, и радость, и, как бы это странно не звучало, страх.

Я впервые за долгое время испугался — испугался того, что убийца Яры действительно может находиться в комнате. Испугался того, что остальные узнают в ней Ярину и тут же попытаются отнять ее у меня.

А уж когда я осознал, что убийцей Ярины является человек, с которым я хорошо знаком — ведь в кабинете было всего несколько человек, которых я знал не один год — я испытал такую ярость, смешанную с ужасом и отвращением что не передать словами.

Конечно, моим единственным желанием было спрятать Яру как можно дальше от этих людей. Желание защитить ее было таким сильным, что темная магия впервые за долгие десятилетия взяла на некоторое время вверх надо мной. И я не знаю, что бы в итоге случилось, если бы не Лин — один из друзей Яры, который указал мне на то, что ей требуется помощь целителя и что он может помочь. Я бы не навредил Яре — это невозможно хотя бы потому, что моя магия, моя тьма никогда бы не навредила той, у кого хранится часть моей души. Зато навредить я мог бы всем остальным — хотя бы для того, чтобы устранить даже намек на опасность для Яры.

Что ж, все обошлось — и теперь Яра здесь, в моем доме, в моей постели.

И я никак не могу поверить своим глазам — ведь то, о чем я мог лишь безнадежно мечтать, вдруг стало реальностью.

Она жива.

Она здесь, рядом. И теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь ее.

Ее пробуждение, конечно же, не остается для меня незамеченным, но я не тороплю ее. Мне до боли в пальцах хочется, чтобы она открыла глаза и взглянула на меня. Я до безумия желаю вновь увидеть ее взгляд. Вновь увидеть в нем отражение ее души, что я когда-то полюбил всем сердцем.

Но я действительно не хочу ее торопить — потому что понимаю, что сейчас ей, должно быть, страшно. Её тайна раскрыта, маска отброшена в сторону, и теперь она уже не сможет делать вид, что она — совсем другой человек. Теперь ее ожидает новое испытание, и, вероятнее всего, это испытание будет самым опасным в ее жизни. Глупо было бы думать, что она не попытается выяснить правду о своей смерти. И теперь, когда она находится всего лишь в шаге от раскрытия своей личности окружающим, начинается новая игра. Убийца совсем скоро узнает, что Ярина не умерла, а значит, он совсем скоро поспешит завершить то, что не закончил полвека назад. И единственный способ уберечь Яру от опасности — отыскать убийцу до того, как он доберется до нее.

И вот она делает глубокий вздох — и я уже знаю, что за ним последует.

Она открывает глаза.

И я мгновенно утопаю в ее взгляде.

Столько лет… Я и не верил, что однажды вновь смогу увидеть ее. Мечтал лишь о том, что там, в посмертии, мне удастся с ней встретиться.

И вот она здесь.

Такая теплая, такая живая… И это знание, это понимание неожиданным потоком обрушивается на меня.

Она и впрямь здесь. Не иллюзия, не пьяный бред воспаленного сознания. Это не сон.

Реальность.

И она здесь. Живая.

Я просто смотрю на нее, отмечая каждое легчайшее изменение в ее взгляде. Она отпечатывается во мне так четко, так ясно, что я и через тысячу лет смог бы до мельчайшей детали вспомнить ее образ.