Вот только, кажется, зря я боюсь — те, кого я вижу, слишком заняты каким-то своим делом и вряд ли заметят меня, если я сам этого не пожелаю. А я пока не желаю, нет. Я хочу еще хотя бы пару минут насладится увиденным, впитать то, что я вижу, чтобы если увиденное мной вдруг оказалось иллюзией, я помнил о том… что такая картина могла бы существовать в реальности, если бы я не был таким слепым дураком.

Умиротворение.

Эта картина вызывает во мне такое умиротворение, которое я, кажется, не испытывал никогда, или же испытывал так давно, что уже и позабыл об том. От всех них шло такое спокойное, мягкое тепло, что оно заставляло застыть на месте. Оно заставляло задыхаться от нахлынувших чувств.

Реальность ли это? Вряд ли… Вряд ли такое может быть. Слишком уж желанно для меня, а я уже как-то привык, что мои желания судьба обычно не исполняет.

Но так хотелось, хотя бы на минуту, на мгновение представить, что все это — реальность…

Ее звонкий смех раздается слишком неожиданно и, звонким колокольчиком разносясь по округе, заставляет меня… очнуться? Нет, не совсем. Но я уже не думаю о том, что это лишь иллюзия, что это — сон, потому что ее голос… Это ЕЕ голос. Это ЕЕ смех.

А я уже и забыл, как он звучит. Помнил каждую черточку ее лица, ее тела, а вот голос забыл. Он стерся из моей памяти, стерся так давно, что я уже привык к тому, что во снах она лишь молчаливой тенью следует за мной, с укором пытаясь заглянуть мне в глаза. Она уже давно молчала в моих снах, какими бы они не были.

А теперь этот смех. Это действительно ее смех. И вряд ли кто-то смог бы его подделать.

Она качает головой и, тепло улыбнувшись, подманивает к себе моего сына. Он доверчиво льнет к ней, как котенок, что ищет ласки, и она щедро делится своим теплом.

Ее ладонь так знакомо взлохмачивает волосы моего сына, что это причиняет мне практически физическую боль. Когда-то давно она так же ласково проводила и по нашим волосам, шепча при этом нежные слова поддержки. Тогда мне хотелось увернуться от этих проявлений нежности, хотелось, чтобы она прекратила, ведь я тогда себе казался уже таким взрослым мужчиной… Каким же дураком я был тогда! Как же сильно я жалел потом о том, что отталкивал ее! Все бы отдал за еще одно такое прикосновение… за такое тепло, за такую ласку, за такое проявление заботы и любви…

За неожиданной лаской тянется не только мой сын, но и Мир, сын Лео. И теперь она, гладя обоих по головам и мягко что-то говоря, казалась мне такой настоящей…

Наверное, поэтому я и не среагировал сразу, поэтому тут же, стоило мне их увидеть, не бросился выручать детей. Потому что увиденное мной так было похоже на один из моих снов, на одну их тайных моих фантазий, что я не сразу понял, что это реальность.

Сколько раз я себе представлял такую картину? Сколько раз я думал, что если бы не… если бы не ее смерть, если бы не моя глупость… Я представлял себе подобную картину тысячи раз. Менялись места, менялось время, менялись обстоятельства, но основное оставалось неизменным.

Она и наши дети. В моих снах она вот так же, как сейчас, гладила мальчишек по голове, так же тепло или шутливо что-то говорила. И от всего этого исходило такое тепло…

— Мама, смотри какой я нашел цветок! — вдруг воскликнул Лив, вырывая меня из сладостной неги.

— Мама? — прошептал я, нахмурившись.

Что происходит?

— Тш-ш-ш, — раздалось позади меня.

Резко обернувшись, я увидел Дара, который, не глядя на меня, как-то странно смотрел вперед.

— Дар? Что происходит? — настороженно поинтересовался я.

Он выглядел… спокойным. Таким спокойным и умиротворенным, каким я, кажется, никогда его еще не видел. Это заставляло успокоиться и тут же насторожиться с новой силой.

— Все в порядке. Только не спугни их, — тихо произнес Дар, тепло улыбнувшись.

Дар. Тепло улыбается. Дар… Нет, все определенно не в порядке.

— Не объяснишь мне, почему мой сын называет какую-то незнакомку «мамой»? И почему она так похожа на… — я не закончил. Не смог произнести ее имя.

— Она не незнакомка. Это Яра…

— Яра? — удивленно спросил я, лишь в последнее мгновение сумев удержать изумленный восклик. Яра?!

— … и она не похожа на Ярину. Это и есть Ярина. А что же касается твоего первого вопроса — то это лучше спросить у твоего сына. Или у Мира — он тоже зовет ее своей мамой.

— Ты бредишь, — уверенно говорю я, все так же глядя на детей. И на нее.

— Разве то, что ты сейчас видишь — бред?

— Это невозможно!

— Возможно. Потому что, Кир, это действительно Ярина. Это и правда она. Уж мне ли не знать — не забывай, я темный маг и могу определить, кто стоит передо мной. Конечно, амулет скрывал ее, но… Кир, это и правда она. Она все объяснит. Только… только прошу — выслушай ее до конца, а уже потом решай, что со всем этим делать. Не бросай ее, едва увидев. Не позволяй обидам и непониманию… Просто выслушай ее, хорошо? Кстати, где Лео? И почему вы пришли так рано?