Дивайн убрал телефон и посмотрел на статую Свободы. Именно в этом ресторанчике они недавно обедали со Стамос. Повернувшись, он поймал на себе пристальный взгляд Монтгомери.

– Приятно сознавать, что боролся за сохранение идеалов свободы? – спросила она.

– Пока воюешь, думать некогда. Все мысли о том, чтобы выжить. Но я гордился тем, что служу родной стране. Даже несмотря на то, что отец меня не понимал.

– Ты еще и поэтому решил работать на Кэмпбелла?

Дивайн взглянул на нее внимательнее.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты говорил, у тебя много грехов. Я вижу в тебе солдата, но шпионаж – это не твое.

– Ты права. Грехов за мной больше, чем хотелось бы…

– Серьезных?

– Очень. Я разрушил все, что у меня было.

– Нелегко, наверное, жить с таким грузом на совести.

– Да уж…

Несколько минут они сидели молча.

Наконец Дивайн сказал:

– Чилтона убили из-за Коула и «Зоны пятьдесят один».

– Тогда зачем бросать его в бассейн? Это сразу наводит полицию на подозрения. Есть много способов спрятать труп.

– Возможно, Коул поссорился с партнерами. Те решили его устранить.

– Значит, он уже мертв? Они очистили «Зону пятьдесят один», избавились от Кристиана и Брэда, теперь отправятся в другое место и снова начнут отмывать деньги…

У Дивайна зазвонил телефон. Он ответил, от изумления разинув рот. Выслушал собеседника, коротко сказал: «Я приду» – и положил трубку.

– Нет, Коул жив. Это он звонил. Предлагает встретиться сегодня вечером.

– Где?

– В пентхаусе.

– Там будет безопасно?

– Нет.

– Что делать? Не пойдем? Или вызовем подмогу?

– Ни то ни другое.

– Но нам нужен план. Нельзя просто заявиться туда, чтобы нас убили.

– Идти в атаку – единственное, что я умею. А ты не пойдешь.

Монтгомери опешила:

– Как это – не пойду?!

– Я подготовлен к таким схваткам, ты – нет.

– Где была твоя хваленая подготовка, когда Брэд собирался взять поддельный телефон? Это я тебя спасла, не забывай!

Дивайн подсел к девушке ближе и стал говорить медленнее, очень серьезно.

– Слушай, у меня есть шансы выбраться оттуда живым: примерно пятьдесят на пятьдесят. Мне этого хватит, но для тебя слишком опасно. Я не имею права тобой рисковать.

– Давай я сама буду решать?

– Господи, Мишель, может, хоть раз в жизни сделаешь, как тебя просят?!

– Нет, лучше ты!

– Чем ты мне поможешь?

– У меня есть план, который нам обоим позволит выбраться живыми.

– Какой, к черту, план?!

– Я знаю Брэда лучше, чем ты. Однажды ты просил тебе поверить, и я согласилась. Окажи и ты ответную любезность.

Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, пока наконец Дивайн не кивнул.

– Выкладывай свой план.

В половине двенадцатого ночи Дивайн вместе с Монтгомери с помощью пропуска зашел в здание «Коул и Панч». Охранника в вестибюле не было. Дивайн посмотрел на часы. Наверное, совершает обход. Или, может, лежит где-нибудь мертвый. В фирме всякое могло случиться.

Они поднялись на лифте. Двери открылись.

За ними стоял Коул в сером костюме с белой рубашкой без галстука. Вид у него был свежий, несмотря на поздний час. Он встретил гостей улыбкой.

– Мишель, не ожидал тебя увидеть.

– Где тебя черти носили?! – воскликнула та.

– Уезжал по делам, – отрезал Коул и повернулся к Дивайну. – Я получил твое сообщение. Ни черта не понял, но решил, что стоит поговорить.

– Кристиана нашли убитым в твоем бассейне, – сообщила Монтгомери. – Полиция считает, его убил ты.

– Нет, я его и пальцем не трогал. Меня вообще не было в городе; есть много свидетелей, которые готовы это подтвердить. Мои адвокаты уже связались с полицией. Убийство Кристиана – не моя проблема. У него был конфликт с Дивайном. Возможно, тот решил довести дело до конца и пытался меня подставить. – Коул ухмыльнулся. – Мы уже сообщили об этом властям. Думаю, за тобой скоро придут.

– Значит, все решил повесить на меня? – спросил Дивайн. – И смерть Стамос – тоже?

– Давай поднимемся и обсудим.

Коул повел их к личному лифту.

Когда они добрались до пентхауса, Коул обыскал Дивайна, проверяя, нет ли у того оружия. Потом повернулся к Монтгомери, но та свирепо уставилась на него и прошипела:

– Даже не вздумай!

Он ухмыльнулся и в притворной капитуляции поднял руки.

– Ладно, детка, как скажешь. – Коул окинул жадным взглядом ее короткий облегающий топик и пышную юбку до колен. – Вряд ли на тебе можно что-то спрятать. Дай хоть в сумочку загляну.

Монтгомери открыла сумку, показывая ее содержимое.

– А теперь выключайте телефоны: не люблю, когда меня записывают.

Они подчинились.

– И на всякий случай: если на вас есть прослушка, в комнате стоит глушитель сигнала. Выпьете?

– Я не буду, – ответил Дивайн.

Монтгомери молча покачала головой.

– Ненавижу пить в одиночестве, ну да ладно… – Коул смешал себе бурбон с колой и сделал глоток. – Давайте присядем?