– Да, естественно. Но зачем вообще трахаться с боссом? Ты и сама способна сделать карьеру. Сейчас не восьмидесятые.

– Ты правда думаешь, что с тех пор мир сильно изменился?

– Не знаю. Я не женщина.

– Верно. Поэтому не тебе судить, – резко произнесла она. – К твоему сведению, во всей компании только три женщины занимают руководящие должности. У меня наберется с десяток подруг, которых обошли парни, уступающие им в разы. Так что иди ты на хрен со своим мнением!

– Ладно, успокойся. Наверное, я и впрямь перегнул палку. Дело в том, что Сара не собиралась с ним спать, по крайней мере, так говорил Коул. Как думаешь, это не мотив для убийства?

– Господи, он может получить практически любую женщину, какую только захочет!

– Он захотел Сару, но та не ответила взаимностью. Коул мог разозлиться.

– Тебе просто нравится эта идея, да?

– У него, насколько знаю, нет алиби в ночь убийства. Вдруг он солгал? Может, у них все-таки была интрижка. Сара забеременела. Он оплатил ей аборт, а она пожалела о содеянном и решила всем рассказать. Крупный финансист, мол, обрюхатил помощницу, а потом отправил ее под нож… Знаешь, сколько денег Коул получает от церквей, пенсионных фондов, учительских профсоюзов и прочих организаций, которые не одобряют подобную мораль?

– Ребенок был не от него.

Дивайн настороженно посмотрел на Стамос.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю.

– Откуда? – не унимался он.

– Сара сказала.

– С какой стати? Вы же не были подругами.

– Мы… мы общались больше, чем ты думаешь.

– Погоди… Если так, она все-таки сказала тебе, чем ее заинтересовала пьеса?

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?! Сказала или нет?

– Она ужасно нервничала. Несла какую-то околесицу. Кажется, чего-то боялась. Я уже говорила тебе. Она не хотела меня впутывать. Защищала как могла.

Дивайн, пристально глядя на Стамос, медленно произнес:

– Похоже, вы с Сарой не просто дружили.

– Мы с ней…

– Что?

– Я не могу…

Дивайн терял терпение:

– Господи. Сара давно мертва! Скажи уже, черт бы тебя побрал!

Стамос протяжно втянула воздух, потом столь же медленно выдохнула.

– Мы… мы любили друг друга. Ясно? Мы любили друг друга! Ты доволен, козел?

Она вскочила, бросилась к «Приусу», завела двигатель и уехала.

Дивайн сидел, оторопело глядя, как Стамос исчезает в темноте.

Наконец он вернулся в дом, где Валентайн встретил его словами:

– Ух, какая штучка! Чем вы с ней занимались?

– Заткнись, Уилл. Просто заткнись.

С трудом соображая, Дивайн поднялся к себе в комнату и захлопнул дверь.

4:15 утра.

Шла десятая минута тренировки на стадионе. Было тепло и душно, пасмурное небо темнело над головой, накрапывал предрассветный летний дождь.

Дивайн уже размялся, вспотел, вошел в ритм, пытаясь сосредоточиться на физических ощущениях, потому что в голове царил настоящий раздрай. Слишком много новостей требовалось переварить. Всякий раз, когда с ним такое случалось, он возвращался мыслями к самому началу. Делал первый шаг, разбирался в ситуации, потом переходил к следующему. И так – постепенно – картина обретала смысл. Оставалось надеяться, что и в этот раз методика себя оправдает.

Неожиданно, сбивая с мыслей, из сумрака вышли трое мужчин. Дивайн вовремя услышал их приближение и пошел навстречу.

– Ба, неужто тот самый детектив Карл Хэнкок из Нью-Йоркской полиции, где о нем знать не знают?

Лжедетектива сопровождали двое незнакомых мужчин – точные его копии, только белокожие.

Хэнкок кивнул.

– Удивительно, что маскарад продлился так долго. Тебя вызвали на допрос, ты рассказал обо мне копам, и они изрядно удивились, так?

– Вроде того.

Дивайн не спускал взгляда с сопровождающих. Он в свое время насмотрелся на таких людей – бессовестных ублюдков, которым платят за грязную работу. Все они как под копирку – зомби с оружием.

Хэнкок достал из кармана жвачку, сунул ее в рот и принялся двигать челюстью. Пиджак у него был расстегнут. «Глок» висел на поясе. Оружие есть у всех троих, можно не сомневаться. У Дивайна же при себе только руки да кое-какой спортивный инвентарь. Впрочем, хватит и этого. Эти парни уже совершили фатальную ошибку.

Не убили его из-за угла.

– Может, объяснишь, что за комедиантство? – спросил Дивайн.

Хэнкок улыбнулся.

– «Комедиантство»… Такое слово не каждый день услышишь.

– Как по мне, это единственный термин, который подходит для описания ситуации.

Дивайн медленно, миллиметр за миллиметром, перемещался вправо, но при этом казалось, что он не двигается.

– Кто ты, Дивайн, на самом деле?

– Я спрашиваю тебя о том же.

– Ты огорчил серьезных людей. Они такого не любят.

– Даже не знаю, чем заслужил их внимание.

– Во-первых, тем, что не был до конца со мною честен. Бывший военный – и вдруг подался в финансисты? Что за бред!