Коул безо всякого сомнения напуган, и у него есть веские причины. После второй смерти подряд полиция возьмется за магната всерьез. Впрочем, в теории Дивайна имелись значительные изъяны. Если копы поднимутся на пятьдесят первый этаж и увидят выключенные компьютеры, их наличие можно объяснить простыми рабочими задачами. А значит, не получится взять ордер на проверку серверов, где хранятся данные, особенно учитывая имеющуюся в компании армию адвокатов. Вдобавок у полиции вообще нет причин для обыска в здании, поскольку Стамос убили в другом месте.

Дивайн понял, что слишком мало знает о своем противнике и оттого не может с ним тягаться.

Надо собрать информацию.

Он достал телефон и напечатал: «Критика действий Брэда Коула».

На экране появилось неожиданно много результатов, но все они сводились к одному: жадный миллиардер, который заботится лишь о собственном благополучии. «Надо же, – хмыкнул Дивайн. – Словно можно создать империю, будучи белым и пушистым».

После долгих поисков, занявших почти всю поездку, он нашел одну интересную статью. Ее написала журналистка, о которой он прежде не слышал. Элейн Нестор некогда считалась уважаемым репортером, работала в «Уолл-стрит джорнал», «Нью-Йорк таймс» и «Мазер Джонс». Еще она выступала в качестве эксперта на разного рода деловых ток-шоу. Затем два года назад женщина вдруг пропала из медийного пространства – вскоре после того как вышла статья про Коула. Возможно, публикация и стала причиной внезапного завершения карьеры.

Нестор утверждала, будто Коул замешан в нехороших делах. Все именитые партнеры из крупных инвестиционных компаний на Уолл-стрит не скрывают своих лиц, в отличие от Ареи Ч. Панч – настоящей темной лошадки. Фактически Нестор озвучила те самые мысли, которые возникли и у Дивайна. Нестор заявляла, что Панч – крайне сомнительная персона, поскольку о ней нет никакой информации. Журналистка пришла к выводу, что в финансовом мире подобный обман недопустим: есть риск, что компания скрывает не только своих владельцев.

Что касается самого Брэда Коула, то дамочка отзывалась о нем еще более резко.

Нестор писала, основываясь на фактах от анонимных источников, что Коул ничего собой не представляет: его диплом куплен за большие деньги, а управленец из него слабый. В статье говорилось, что он унаследовал крупную сумму от отца и деда. Далее Нестор писала, будто фундамент «Коул и Панч» прогнил насквозь. Она даже призывала Комиссию по ценным бумагам и биржам провести детальное расследование.

Дивайн поискал, что было дальше, и понял, почему Нестор пропала. «Анонимные» источники раскрыли свои инкогнито и заявили, будто никогда не говорили ничего подобного. Более того, журналистка якобы предлагала им взятки за любой компромат. Дед Коула к тому времени умер; отец был нездоров, но все-таки выступил с заявлением, где сказал, что его сын не получил от него ни цента и заработал свое состояние собственным умом.

Университет, где учился Коул, категорически опроверг любые утверждения о том, что их диплом можно купить, хотя представители ректората, работавшие в то время, когда Коул числился студентом, наотрез отказались от комментариев.

Вдобавок ко всему «Коул и Панч» успешно работала к тому времени уже почти двадцать лет. Будь Коул мошенником, фирма давно разорилась бы. Впрочем, на это у Нестор нашелся свой аргумент: она утверждала, что инвесторы, отдавшие деньги аферистам вроде Берни Мейдоффа, тоже верили в надежность компании.

В одной заметке говорилось, что Коул подал на Нестор в суд и завалил ее исками. Проверенный метод – Дивайну он пригрозил тем же самым.

Издание, где напечатали статью, вскоре закрылось из-за давления со стороны властей, и журналистку отдали на растерзание юристам. Вопрос тихо замяли. Странно, что материал до сих пор не удален из Сети. Впрочем, если что-то попало в интернет, оно остается там навсегда.

Судя по адресу, который чудом удалось найти, Нестор жила в крохотной деревушке где-то в центре Коннектикута.

Дивайн поискал еще, проверяя, вдруг она переехала. Ничего не нашел. Не было ни номера телефона, ни электронной почты, ни аккаунтов в социальных сетях. Видимо, этого требовали условия сделки.

Он написал Монтгомери и спросил, не хочет ли она завтра прокатиться на мотоцикле до Коннектикута.

«Хочу! – ответила та. – Буду ждать в Вестчестере, на железнодорожном вокзале».

После очередного рабочего дня под косыми взглядами коллег Дивайн сел на поезд до Маунт-Киско.

Возле станции к нему подъехал черный седан.

– Садитесь, – велел водитель.

Дивайн послушно залез в салон и обнаружил рядом Кэмпбелла.

– Передача данных больше не ведется, – сообщил генерал.

– Во сколько она прекратилась?

Кэмпбелл назвал точное время.

– Есть новости?

Дивайн объяснил Кэмпбеллу свою теорию о том, что Монтгомери цветом купальника передавала сигнал одному из пассажиров поезда в 6:20, и тот либо запускал, либо останавливал операции в «Зоне 51».

Кэмпбелл понимающе кивнул.