– Дивайн, в нашей политике все решает одна вещь. Это даже не скрывается, хотя большинство людей отчего-то не замечает. Главное – деньги. Раньше их можно было получать из очень ограниченного числа источников, причем строго официально. Сейчас намного проще. – Генерал подался вперед. – Итак, позвольте объяснить вам обоим, почему мой маленький отдел заинтересовался делами одной небезызвестной компании. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Мы считаем, что «Коул и Панч» – ключевое звено не только в отмывании денег и распродаже страны. Дело в том, что часть средств – миллиарды, если не больше – утекает в карманы чиновников всех мастей: от городских до федеральных. Подобные взятки не дают просто так, не ожидая ответных услуг. Это значит, что офшоры из «архива Пандоры» – лишь верхушка айсберга. Отмытые деньги становятся оружием, позволяющим захватить власть в стране на всех уровнях.

Монтгомери неуверенно заговорила:

– Я думала, есть законы, которые запрещают подобного рода махинации.

– Если на кону такие суммы, законы перестают работать, – ответил Кэмпбелл. – Некоторые люди, занимающие очень высокие посты в правительстве, хотели бы, чтобы все оставалось по-прежнему. Другие опасаются разоблачений и расследований, поскольку увязли по уши.

– Что делать? – спросил Дивайн.

– Надо решить дело прежде, чем нам свяжут руки. Для вас появилась одна зацепка.

– Какая? – встрепенулся Дивайн.

– Знаете особняк в верхнем Ист-Сайде, принадлежащий «Акриде-групп»?

– Тот, в котором живет мой приятель по имени Кристиан Чилтон? – уточнил Дивайн, взглянув на Монтгомери, изумленно вытаращившую глаза.

– После твоих слов мы установили за ним наблюдение. Заметили, как в здание заходят два человека, внесенные Интерполом в список «не спускать глаз».

– И вы не стали их арестовывать? – удивилась Монтгомери.

– У нас не было законных оснований. Но это преступники, уж поверьте.

– Чилтон живет один? – спросил Дивайн.

Ответила Монтгомери:

– С дедушкой, его зовут Кэрролл Чилтон. Я не видела дедулю много лет.

– Значит, сперва особняк принадлежал Кэрроллу Чилтону, но потом тот продал его «Акриде-групп»? – уточнил Дивайн.

Кэмпбелл кивнул.

– Судя по тому, что удалось выяснить, да. Причем в три раза дороже его истинной стоимости. Возможно, на самом деле дом продал внук.

Дивайн и Монтгомери переглянулись. Он сказал:

– Видимо, стоит наведаться к ним в гости.

– Согласен.

Они поднялись. Дивайн посмотрел на Монтгомери:

– Я отвезу тебя домой.

– Я с тобой.

– Мишель, тебе туда нельзя.

Вмешался Кэмпбелл:

– Он прав, мисс Монтгомери. Это исключено.

– Или ты берешь меня с собой, или я поеду сама!

Дивайн ответил довольно грубо:

– Я отвезу тебя домой. Идем!

Он схватил ее за руку и вытащил из комнаты.

Оказавшись на улице, Монтгомери выдернула ладонь и выпалила:

– Слушай ты, сукин сын, не смей мне указывать и!..

– Молчи и садись. Я сказал так для генерала. Ты едешь со мной.

Монтгомери закрыла рот, надела шлем, и они уехали.

Мотоцикл остановился напротив особняка из коричневого камня.

– Вон машина Чилтона, он дома, – заметил Дивайн.

– Я знаю Кристиана с детства. Он не преступник.

– Он говорил, что управляет компанией, которую основал его дед. Что ты знаешь про его семью?

– Мистер Чилтон был очень порядочным человеком. Ни разу не слышала от него дурного слова. А дед, дедуля Чилтон, частенько играл с нами и читал сказки. В общем, росли мы весело.

– Семья была богатой?

– О да, более чем.

– Как Коул?

– Нет, до него им далеко. Вдобавок, когда мне исполнилось шестнадцать, родителей уволили. Чилтоны распродали все машины, остались всего две. Раньше мой отец был не только за ремонтника, но и за водителя. Мы выросли, необходимость в няньке отпала, а как домработница мать оказалась не нужна – да и не по карману.

– Значит, у них настали трудные времена?

– Через год после нашего отъезда Чилтонам пришлось продать дом. У них было большое поместье, старое, рядом с Бостоном. Перед тем как мы уехали, я слышала разговоры о том, что мистер Чилтон готовится объявить о банкротстве. Моя старшая сестра тогда училась. Я с родителями и младшей сестрой переехала в квартиру в Массачусетсе. Родители нашли другую работу. Я устроилась официанткой, попутно участвовала в городских модных показах, потом поступила в колледж.

– Странно, что родители смогли оплатить тебе учебу.

– Не смогли. Средства на обучение дали Чилтоны. Я проучилась один год, потом поняла, что это не мое, и решила не тратить деньги впустую.

– Кристиан сказал, его отец умер.

– Он разбился на машине два года назад. Мать живет в Бостоне, по крайней мере, так говорят. Я не видела ее с тех пор, как мы уехали из поместья.

– Сколько Чилтону лет? Около тридцати?

– Нет, он на два года старше меня, ему двадцать четыре. Когда дела в семье пошли плохо, он учился в Принстонском колледже. Получал спортивную стипендию. Он, кстати, умный парень. Еще у него есть два младших брата. Они переехали на Западное побережье, занимаются каким-то бизнесом. Кристиан остался здесь.