Конхи никогда сдержанностью не отличался. Фанаты считают его немногословным и закрытым, но это, на самом деле, потому, что он знает о своей вспыльчивости и старается просто молчать перед камерой… и перед важными людьми.

Но одно дело — промолчать с теми, кого видишь раз в полгода, другое дело — Китэ. Он доводит своими придирками и странными распоряжениями почти каждый день. Вот и сейчас Конхи зашел в их личную маленькую студию и хлопнул дверью так, что даже послышался шелест осыпающегося чего-то: как будто где-то отвалился кусочек штукатурки. Сомью, колдующий у новой кофеварки, от неожиданности даже присел, словно при обстреле. Анджон рассеянно подумал, что их младшенький — как человек с ПТСР, пугается резких звуков и готов отклоняться от летящих предметов в любом положении.

— Ты чего творишь? — севшим голосом спросил Сомью, — Разве можно так людей пугать?

— Молчи! — обвиняюще ткнул в него пальцем Конхи, — Я на взводе, достанется еще и тебе.

Сомью тихо начал ворчать себе под нос, что все в этом агентстве ненормальные, сначала психуют и дерутся, а потом еще и извиняться стесняются, гордецы. Анджон рассеянно улыбнулся: да уж, действительно.

Он сам, впрочем, молчать не стал: раздраженного Конхи он давно не боится.

— Чего рычишь и двери ломаешь? Давай вместе начальство материть будем…

Конхи практически упал на диван и тяжело выдохнул:

— Этот хочет, чтобы мы еще и его новой группе песни писали.

Анджон фыркнул, а Сомью весело выразил общие мысли:

— Вы? Песни для женской группы? Он тогда не тот концепт выбрал, ваш максимум — песни развратных мужененавистниц… где в образе мужчины будет угадываться наш начальник. Держи, я не успел сахар добавить.

И Сомью протянул Конхи свою кружку со свежим кофе. Тот затравленно посмотрел на друга, но кофе взял. Сомью же вернулся к кофеварке и начал готовить вторую порцию напитка.

— Я убью тебя, идиот, — начал напевать Сомью, — Повешу голову на заборе-е-е… И меня заберут в тюрьму-у-у.

— С рифмой у тебя все плохо, — хохотнул Анджон.

— Да так-то и с музыкой отвратно, зато от души, — ответил Сомью. — У кого-то в танцевальном зале ремонт каждые два-три года делают, а мы кофеварку на свои деньги покупали… Вот кто он после этого? Как минимум — жмот.

Анджон начал тихо смеяться, а Конхи искренне удивился:

— У кого-то делают ремонт в танцевальном зале?

— В Person, — ответил Сомью. — Flower уехали в тур, а им за время азиатской части турне поменяли испорченную мебель и покрасили стены, а то они… «выглядели несвежими».

Последнее он произнес, явно кого-то передразнивая. Анджон задумчиво осмотрел их студию. Замызганные стены у входной двери, несмываемые кофейные пятна у кухонной тумбы, на полу в некоторых местах расколота плитка, а взамен одной ножки дивана — гора буклетов, перемотанных скотчем. Впрочем, ножка отвалилась, потому что парни на этом диване как-то устроили шуточную драку и он не пережил такого вероломства. Но все равно… стены освежить… живут же некоторые.

— Так что именно тебе наш-то сказал? — спросил Анджон, возвращая разговор к важным, пусть и неприятным, темам.

— Сорок минут промывал мозги, взывая к тому, что мы — команда, он нас вырастил, теперь наша очередь отдавать долги, — недовольно ответил Конхи.

— Разумеется, отдавая ему за бесплатно свои песни? — уточнил Анджон.

— Именно так. Еще начал говорить о том, что фанатам понравится, если мы заранее перезаключим контракт. Тут уже я не выдержал, сказал о том, что мы уже давали список своих требований ко второму контракту, которые он принимать не захотел…

Анджон болезненно поморщился: он представляет, что было после.

Китэ — талантливый продюсер, он действительно многому их научил в плане аранжировок. Еще он хороший оратор, умеет убеждать людей в своей правоте. Но последнее перестает работать, когда ты давно знаком с ним лично и прекрасно знаешь, что стоит за этими медовыми речами.

Первоначально Китэ ими особо не занимался, дебют группы не привлек достаточно внимания и они практически выживали, как могли. Но потом начали набирать больше популярности, и Китэ взялся за них серьезно. Изменил концепт, настоял на других текстах, заставил больше внимания уделять танцам, разрабатывал клипы и выбивал деньги на съемки. В тот момент времени они были очарованы тем, сколько всего он для них делает. Но, когда группа начала приносить деньги, стало понятно, что именно деньги Китэ и интересовали. Уже тогда Китэ пытался жертвовать качеством в пользу большей выгоды, но им все же удавалось сдерживать его жадность, аргументируя это тем, что они лучше знают свою фанбазу.