А именно – отсветы огня в окне и подозрительный запах дыма.

– КАРАУЛ!!! ГОРИМ, МИРЯНЕ!!!

Хомяк заорал как истинный хомяк. Очень даже они умеют верещать, и лучше их до этого не доводить. И защищать свое они умеют.

На улицу он выскочил уже почти одетый, так, обуться не успел. И прихвативший несколько ведер – воду носить.

Трактир и правда медленно, но верно занимался пламенем.

КТО?!

Впрочем, на этот вопрос Хомяк ответит потом. А сейчас…

Тушить!

Тащите багры, ведра, воду! Тащите лопаты, будем землей закидывать! Он в числе первых помчался к сараю и раздавал всем инвентарь, отлично понимая, что цена лопаты и трактира – несопоставима. Даже если половину не вернут…

Вы знаете, сколько и чего у него в подвалах запрятано? Да там всему Звенигороду хватит! И на лопаты, и на грабли!

Хомяк метался, спасал трактир, и, казалось бы, все было уже неплохо, как…

Чья-то рука зажала ему рот. А потом по внутренностям разлился страшноватый холод, и мужчина провалился в темноту.

Он даже не успел понять, что умирает.

Митя, а именно он был автором переполоха, пожал плечами, глядя на осевшее грузное тело.

– Прости, Хомяк. Я предателям не доверяю, один раз продал, второй еще дешевле возьмешь. Покойся с миром.

И растворился в темноте. Специально поджег до полуночи, чтобы не так темно было. Специально поджигал не сильно – к трактиру «Боевой хомяк» у него претензий не было.

И ждал подходящего момента.

Один удар. Только один, добавки не требуется. Точно и сильно, под лопатку, чтобы и вскрикнуть не успел. И нож в ране оставить – ладно уж. Пожертвуем для хорошего дела.

А как приятно!

Митя удалялся с поля действия, сунув руки в карманы, и небрежно насвистывая нечто революционное. Свою работу он выполнил.

Теперь надо подумать насчет заказа ее величества.

Хотя чего тут думать? Не выдернул бы его жом Тигр, как морковку с грядки, Митя еще тогда бы разобрался с лионессцами. У него уж и часть подготовительной работы была проделана.

Надо только самую чуточку доработать. Митя бы все посольство поднял на воздух, а ее величество очень просила не о мести, а об… как она это выразилась?

Образцово-показательном террористическом акте.

Чтобы пострадали все. И чтобы точно знали, за что именно пострадали.

А вот это требовало времени. Хотя определенные идеи у Мити уже были. Страшноватые такие… С другой стороны – они и заслужили.

Как пожар гражданской войны разжигать в чужой стране, как императора на смерть обрекать, предавать и подличать, так они первые. А как мученическую смерть принимать за все свои выходки, так простите? Мы в сторонке постоим?

А не получится. И в Борхуме у некоторых, не будем показывать пальцем, не получилось, и у вас, гады, не получится.

Митя прислушался к крикам позади, но шагу не прибавил. Подумаешь, дохлого Хомяка обнаружили! Они живут-то сколько?

Года три?

Вот, этот и так зажился на свете.

А теперь перейдем от хомячков к Тиграм.

* * *

Когда жом Тигр получил свое кольцо в конвертике – он просто глазам не поверил.

И при всех выругался матом, чего вообще-то старался не делать.

А вы бы – не? Приносят вам красивый розовый конвертик, весь надушенный, явно же дама писала, а из него достаешь кольцо – и в него продеты сушеная ромашка и прядь волос. Знакомых таких волос…

Сколько раз он запускал в них пальцы, когда… так! Отвлекаться не будем! Но волосы Яны жом Тигр узнал бы из сотни других прядей. Произвела дама впечатление.

– Кто это принес?

Порученец вытянулся в струнку, и доложил, что это передал молодой человек. И просил сказать, что будет ждать ответа.

Он конверт прощупал, проверил, ничего опасного не обнаружил, ну так, может, и ничего страшного? Остались же в Русине еще торы? И почему одна из них не может назначить мужчине свидание?

Конечно, не сама, такое не подобает. Но вот послать кого-то с поручением – вполне. Уж он навидался в свое время!

– Зови молодого человека, – распорядился жом Тигр. И прибавил уже поощрения ради: – Молодец, хвалю за службу.

– Рад стараться, жом Тигр! – вытянулся в струнку паренек. И умчался.

Как оказалось – за Митей Ромашкиным. Разве что чуточку загримированным, в очках и студенческой тужурке, с приклеенными усиками, чтобы сильно не приглядывались. И дать стервецу больше двадцати лет?

Не получается.

И как ему так удается?

Хотя чего было и удивляться? Вошел, наглец, как к себе домой, улыбнулся, уселся без разрешения.

– Жом Тигр, мое почтение.

– И тебе того же. С чем пожаловал?

Митя ухмыльнулся еще гаже. Хотя куда бы еще? Разве что зубов поубавить нахалу?

– Как? А поговорить о погоде? А вспомнить старые добрые времена?

– Р-ромашкин!

– Что, даже чаем не напоите?