Пришли вести о победе Счастливого, и Тигр пребывал в отвратительном настроении. А чему тут радоваться?

Что, еще и эту сволочь давить?

А давить придется… слишком независим, слишком умен, слишком… растопырился! Тесновато им будет в одной Русине!

– Жом Тигр, вы мне проездной билет не выпишете?

– Куда?

– Куда подальше, а там уж я и сам доберусь. На двоих человек, желательно.

Жом Тигр едва перо не уронил.

– Погоди-ка… лионессец – твоя работа?

Митя принял одновременно скромный и гордый вид.

– Я так не люблю хвастаться…

– Но как тебе это удалось?

– Золотарем переоделся да и подстерег, – не потаил секретов профессии Митя. – Так и вывез, бочки-то не проверяют…

– Зачем тебе эта гадина понадобилась? – поинтересовался Тигр.

– Не мне. Торе Яне.

– Она просила?

– Убить. Но я решил, что это будет хорошим подарком… к примеру, совместным? Жом, вы ничего не дарили этой милой даме?

Жом Тигр покраснел.

Не дарил.

Да и дарить было нечего, они же только и успели в поезде прокатиться. Ладно… мечтал, было дело. И подарить, и снять подаренное… было. Вот ведь зараза! Чувствуешь себя прыщавым гимназистом… так бы и съездил по морде.

Митя пакостно улыбнулся.

Как раз он себя чувствовал в полной безопасности. А по морде – так у морды и хозяин есть, он и ответить может. У нас же равноправие? Вот и схлопочешь, и с левой, и с правой. Очень даже равноправно!

– Жом, подарите девушке лионессца? Неужели вам жалко?

– Один подарок на двоих? – пришел в себя жом Тигр.

– Зато какой! Упитанный, откормленный, на всех хватит! Хотите – верхнюю часть я подарю от вас, а нижнюю от себя?

Жом Тигр отогнал страшное зрелище, в котором Митя поджаривал тора Вэлрайо на большом вертеле, а потом предлагал Яне отведать. Привидится же… гадость!

– Выпишу я тебе пропуска и проездные листы. Только скажи, на какое имя.

Митя достал из кармана два паспорта и протянул Тигру.

– На эти. Мне хватит.

– А к торе как доберешься?

– Предоставьте это мне, жом. Я справлюсь. Вы ей больше ничего передать не хотите?

Жом Тигр подумал пару минут да и махнул рукой.

– Передай, что я ее люблю.

Митя присвистнул:

– Так это у вас взаимно? А у торы признание вышло эффектнее, я даже со стула упал.

– Пнуть? – мило предложил Тигр.

– Никакой в вас душевной тонкости, – вздохнул Митя. – Ладно. Цветочки я сам куплю по дороге. Куда ж это годится – признаваться девушке – и без цветов? Тем более такой девушке…

Жом Тигр скрипнул зубами.

Наглец!

Сволочь!

Но – полезная. Надо работать…

А повесить?

Нет, это уже расход ценного материала. Но когда все закончится, морду он ему обязательно набьет! Ради своего удовольствия. А пока…

– Подожди пять минут. Я ей еще письмо напишу. Передашь.

– Почтовый голубь любви к вашим услугам.

А может, все-таки пнуть?

– Кстати, а для чего жом Пламенный скупил всю взрывчатку в Звенигороде? Он вам не сообщал?

Тигр подобрался.

– Рассказывай!

Попинать всегда успеем. Очень уж полезная сволочь.

* * *

Жом Тигр проводил Ромашкина и отправился к Урагану.

Рыцарь Освобождения был занят. Он сидел за столом и писал письмо. И, судя по идиотскому выражению на лице… интересно, сам Тигр выглядел так же?

Когда не знаешь, что написать, а слова еще, как на грех, кажутся совершенно бесцветными. Что такое – «помню»? Глупое слово.

Это не память, это ты рядом со мной, до смерти и за смертью, в каждой клеточке моего тела, выжженная, словно огнем.

Что такое – «жду встречи»? Я ведь просто не живу без тебя. Никак. Существую, но не живу.

– Добрый день, – сухо сказал жом Тигр.

– Надеюсь. Что ты хочешь мне сказать?

– Пламенный скупает взрывчатку.

Куда и романтическое настроение делось? Вот словно губкой провели по портрету, стирая романтика и возвращая прагматика. За одну секунду…

– Зачем?

– Я тоже хочу это знать. Может, решил взорвать колокольню?

– Я не в курсе.

– Есть вариант, что он минирует подходы к городу. Но это бред несусветный. Такое мимо нас не прошло бы, а мы ничего не знаем. Ни я, ни ты?

Ураган кивнул, подтверждая худшие предположения товарища.

– Согласен. Что может быть еще?

– Мне бы тоже хотелось это узнать.

Константин… нет, сейчас только Ураган, некогда о любви, да и нельзя расслабляться в гадюшнике, мигом покусают, задумчиво постучал ногтями по столу.

– Я узнаю.

И мужчины заговорили о важных делах. О Калинине, о Мишеле, который так пока и сидел в подземелье дворца, о Счастливом, вилы ему пониже поясницы, о…

Какая уж тут любовь?

Выжить бы.

Ида, Свободные герцогства

– Это – мой дом!