Говорят, к чистому грязь не липнет. Ну так и к Иде она решительно не липла. Не получалось. Армандо мог представить ее влюбленной, счастливой, мог представить невестой. Но никак не получалось вылепить из нее шлюху. Даже в своем сознании. И не внешность тому виной. И не повадки. Это все подделывается, давно и привычно. И немало мужчин попалось на попользованный крючок, на который насадили белоснежный цветок. Это бывает.

Но Ида была другой. Искренней и в мыслях, и в чувствах, она не играла, она была… настоящей она была, и это еще больше бесило Армандо.

Получается – он недостаточно хорош?! ДА?!

И с каждым днем все сильнее становилось желание не просто соблазнить – унизить. Растоптать, смешать с грязью, уничтожить… только вот раньше у нее слабых мест не было. Разве что собака, но там еще кто кого уничтожит.

Мальчишки?

А вот это интересно. Что будет, если они пропадут? На что пойдет Ида ради этих сопляков? Это Армандо и решил проверить.

Снял дом на окраине… посидят там пару дней, один или оба, как получится. А он за это время как следует попользуется Идой. Причем все будет по добровольному согласию. Куда она денется, если захочет, чтобы ей сопляков вернули?

Армандо понимал, что это бесчестно. Но…

Но сколько еще можно терпеть и ждать? Да и родители прижали с деньгами. И вообще… настаивают, чтобы он отправился управлять поместьем в какое-то захолустье… нет, это просто невыносимо!

Ну, иди сюда, мальчик… иди ко мне. Видишь, монетка?

Гошка видел. Но близко подходить не спешил. Вместо этого засунул руки в карманы и выдал прямо в лицо Армандо:

– Дядя, ты извращенец?

Впервые тор Рессаль не нашел, что сказать.

– Я-а-а-а?

– А чего ты мне деньги предлагаешь? Ты учти, я нормальный.

– Меня тора Воронова интересует, – с достоинством выпрямился Армандо.

– Я ее племянник.

– Я просто хочу тебе предложить заработать. Я тебе дам денег, если ты мне расскажешь, что она любит, чего не любит…

– Это можно, – кивнул Гошка. – Сколько дашь?

– Эм-м-м… один золотой?

Гошка даже брови поднял в возмущении и стал неуловимо похож на свою бабку Аделину.

– За такую информацию? Один золотой?! Скажу сразу: жмотов не любит никто!

Армандо скрипнул зубами. Но взял себя в руки. Ему просто надо выманить мальчишку к выходу из сада. Так что можно хоть луну обещать.

– Десять?

– Уже лучше. Но сто звучит приятнее.

– Сто монет золотом?! Да ты с ума сошел!

– А я читал – любовь бесценна?

Армандо посмотрел на мальчишку почти с ужасом. Что за дети пошли? Нет, он в его возрасте таким не был… это точно! Или был? За отцом он точно подглядывал, когда тот с гувернанткой общаться изволил в горизонтальной плоскости.

Но денег-то он с отца не требовал?

– Предлагаю. Пойдем со мной в кафе, посидим, я тебе куплю мороженое. И расскажешь мне о своей тетке подробно. А потом я тебе дам денег и провожу тебя… вас… до дома. А где твой спутник?

Гошка ухмыльнулся. Уже с откровенным торжеством.

– Там.

Впрочем, Армандо и так обернулся бы.

Лошадь – милейшее животное. Доброе, умное, спокойное. Флегматичное даже…

Если речь идет не о породистых скакунах.

И если этому породистому скакуну не стеганули по боку горящей веткой со всей дури.

А что еще оставалось делать Потапу и Гошке? Отбиться они не смогут, сами уж точно. Звать на помощь? Так взрослые же кругом! Пока им что-то объяснишь, полгода пройдет. И верить они склонны не детям, а друг другу. Кстати – зря, дети врут меньше.

Поэтому пока Гошка отвлекал внимание, Потап по-простому вылез из парка (именно вылез, через дыру в ограде), достал из кармана серные спички, подобрал подходящую ветку и поджег кончик. Чтобы обжечь, но не покалечить, как уголек на конце получился. Не горение, а тление.

Сообщник Армандо сидел на козлах и смотрел на хозяина. А Потап потихоньку подошел с другой стороны да и вытянул по боку лошадь что было сил. Животное ему было искренне жалко. Но себя – еще жальче.

Лошадь заржала, встала на дыбы… попыталась, упряжь помешала. Но вот рвануть с места в карьер – запросто. Кучер едва удержался на козлах, но о каком-то похищении и речи уже не шло.

Армандо помчался к воротам, потом вспомнил про мальчишку, но того уже рядом не было.

Жалел Гошка о двух вещах.

Первая – не успел договориться и получить оплату. Было бы приятно стрясти деньги с мерзавца.

Вторая – в парк безопасно гулять уже не выйдешь. Да и просто выходить опасно. Если человек перешел к силовым методам решения вопроса, он уже не остановится.

Ничего, вот мама приедет, она порядок наведет. Гошка был в этом свято уверен.

Дядя Федор? Меншиков?

Он тоже может. Кстати, у него же и охрана есть. Если что, надо с ним будет поговорить. Если тетя Ида постесняется. Она может, она такая…

– Как бы пошли этому поганцу переломанные ноги, – вздохнул рядом Потап.

– Все четыре ноги, – уточнил Гошка.