Та неприятная процедура, которой мне предстояло заниматься в ближайшее время, несла за собой вполне понятные экономический резон. В каждом из привезённых тел должна была находиться хотя бы базовая гражданская, либо рабская нейросети, а могло быть и что-то подороже. Опять же импланты, протезы и всякого рода встраиваемое в тело оборудование — у межзвёздной цивилизации эта технология была вполне развитой, и хотя натуральные киборги вряд ли попадались очень уж часто, вероятность выхватить недешевый девайс всё ж таки была.

Был и осложняющий момент. Все эти устройства делались по существенно разным технологиям. Из выученных мною баз я понимал, что даже нейросети были нескольких разных типов — одни из них более-менее походили на обычную электронику, но даже не микроскопическую, а, в земных понятиях, нано-уровня и состоящую из биологически нейтральных материалов.

Другие, более продвинутые, использовали распределённую технологию, основанную на применении наноботов, управление которыми обеспечивалось совсем небольшим выделенным блочком.

Третьи, наиболее сложные и дорогие, позволяли колонии наноботов встраиваться в нейронную сеть человека и обходились вообще без блока управления — стыковка человека с электроникой тут носила вспомогательный характер и была нужна только для связи его с внешними устройствами.

Это была основная линия технологического развития, но были какие-то варианты устройств из биологических материалов и вскользь упоминались ещё несколько типов — тут я уже был в полном недоумении, т. к. мне не хватило знаний. Но всё это было менее распространённым, и не вполне типовым.

Так вот, если про собственно технологические устройства мне было примерно понятно как с ними действовать — в роботе-хирурге стоял необходимый софт, идентифицировать их в тканях и дать команду на извлечение было можно в диалоге с этой системой, то как поступать со всем остальным разнообразием — было не понятно. Вот фиг его знает, как из груды протухающего мяса вытащить колонию наноботов и будет ли она после этого пригодна к чему-то полезному. Подумав некоторое время, я решил, что будут извлекать только то, что понимаю, как извлекать, а там уже Лейнат пусть разбирается — при следующей встрече спрошу его об этом.

И я занялся своей нелёгкой и отвратительной работой, первоначально то и дело сдерживая рвотные порывы. Примерно на третьи стандартные сутки тошнить меня перестало — психике уже как-то стало пофиг, к тому же я просто начал уставать. Несмотря на то, что медкапсула во время каждого просыпания делала меня бодрячком — по моим ощущениям мне приходилось работать чуть ли не по 20 часов подряд и желания волноваться это точно не прибавляло. Заданные Лейнатом скоростные нормативы я, первоначально, не выдерживал, потом как-то уже начал успевать.

Тем не менее новые контейнеры привозили быстрее, чем я успевал обрабатывать уже имеющиеся и постепенно помещение рядом с грузовым входом начало ими загромождаться. К десятому дню они занимали около половины зала, и Лейнат этим оказался сильно не доволен — несмотря на то, что климатическая система была выкручена им в самый низ температурных настроек, так что стены помещения начали индеветь — чем дольше тела умерших лежали в ожидании обработки, тем сильнее они разлагались и это не облегчало процесс работы.

Кстати, Лейнат во время одного из своих визитов, подтвердил, что с наноботами имплантов и нейросетей ничего особо толкового сделать нельзя — можно лишь "реновировать" испустившие их устройства, заправив их новой колонией. Но и это уже было достаточно выгодно.

Так вот, в один прекрасный день Лейнат начал работать со мной попеременно и операционная комната начала быть загруженной чуть ли не круглосуточно. Мне уже дважды приходилось заказывать дополнительные материалы и один раз — таки запустить автокалибровку анализатора. Кстати, с анализами не ладилось — Лейнат пояснил, что его скрипт пытается опознать преступников, находящихся в розыске, чтобы попытаться продать их тушку властям или владельцам, ну и, ещё пытается опознавать покойников с "интересным генотипом". Ни то ни другого особого успеха не имело — скрипт только один раз дал положительное срабатывание. Но это тело Лейнат забраковал — сказал, что слишком долго оно хранилось в морге, разложение зашло слишком далеко и никакой пользы извлечь из него было нельзя. Уничтожать он его, тем не менее не стал, убрал в криоконтейнер и задвинул в угол операционной.

Работая вдвоём, мы постепенно, где-то к двадцатому дню этого безобразия, разгребли завал на грузовом складе, после чего Лейнат снова переключился на свою таинственную деятельность. За это время было обработано более 700 трупов, мы извлекли и упаковали около 500 нейросетей, по большей части — самых примитивных, а так же небольшое количество — четыре десятка имплантов. Пару раз нам, впрочем, повезло — попадались явно тела бывших военных с неудалёнными армейскими сопроцессорами наведения, аппаратурой связи и ещё какой-то хренью, которой Лейнат обрадовался весьма и весьма. По его словам, содержимое этих двух покойников перекрывало по стоимости вообще всё остальное.