Чулочки да юбочку Таня, само собой, надевать не стала. Как‑то прогулка по природному парку не располагала к таким откровениям. Потому надела джинсы и легкий пуловер, вечер все‑таки. Прохладно.

— Настя, давай семечек возьмем, белочек покормим, — предложила Таня.

— Конечно, а то белки, наверное, голодные, шишки‑то новые еще не наросли, — малышка припрыжку побежала на кухню.

В парке девочка совершенно позабыла про обещанную сахарную вату. Только и разговоров было о «бедных животных».

— Насте прямая дорогая в партию «зеленых», — посмеялся Лёня. — Или кто там занимается проблемами голодающих животных.

— Она очень мягкосердечная девочка, — улыбнулась Таня, глядя, как Настя стремглав несется по аллее в поиске хоть одной голодной белки. — А вообще, это тебе надо в партию «зеленых». Вечно меня по лесам таскаешь.

— Вот такой я дикий человек.

Таня засмеялась и кивнула. На самом деле не ничего она не испытывала против таких прогулок. Мягкий ветерок, запах сочной листвы, оголтело шумящие в кронах деревьев птицы. И Лёня — такой невероятно близкий и неожиданно родной. Со знакомыми шутками и теплым блеском в зеленых глазах. В силе шутки Таня никогда не сомневалась, Лёнькин юмор вмиг снимал ее забродившее по любому поводу недовольство. Она и сама не могла долго злиться. Не умела. Слишком душой мягкая.

Поджидая, пока Таня и Лёня нагонят ее, Настя присела на лавку и с интересом уставилась на противоположную скамейку. Там пожилой мужчина рисовал портрет сидящей рядом девушки. Не выдержав, Настя слезла с лавки и осторожно подошла к художнику. Он, бросив на девочку быстрый взгляд, улыбнулся. Его пушистые седые усы добродушно дрогнули. Тогда Настя набралась смелости и заглянула к нему в листок. Это был простой лист размером А4, и рисовал мужчина карандашом. Настя, видимо, поразившись сходству с натурой, открыла рот от удивления.

— Я тоже хочу, — настойчиво задергала девочка маму за рукав, как только Таня подошла ближе.

— Ты не высидишь. Тебя же и на пятнадцать минут не хватит.

— Высижу — у… — подвывала Настя и не думая отставать. Тем более лавочка освободилась, и седой дяденька, получив от молоденькой клиентки вознаграждение, достал чистый лист бумаги. Настя очень боялась, что сейчас кто‑нибудь усядется и займет ее место.

— Ладно, — вздохнула мама, соглашаясь, и тут же строго предупредила: — Только попробуй дернутся с места или заныть. И не доставай дядю вопросами, как скоро он закончит. Сиди молча. Поняла?

— Поняла, — возбужденно выдохнула Настя и устроилась на деревянной скамье.

Таня не стала мешать творческому процессу и потянула Лёню на скамейку напротив.

— Лёня, я оценила твой сегодняшний маневр, но только не надо вмешивать в наши отношения ребенка, — протянула фразу, как одно слово.

— А куда ж ты теперь ребенка денешь? — на удивление сурово отрезал Вуич, и Таня сразу растеряла свою убежденность.

— Лёня, я даже не знаю, что ей сказать — как объяснить… И потом… Неизвестно еще, как у нас с тобой сложится. Не надо, чтобы Настя заостряла на нас внимание. В общем, не надо в наши отношения впутывать ребенка. Мало ли со сколькими мужиками я буду встречаться, не хочу, чтобы Настя привыкала.

И хотя от слов про других мужиков, кровь заметно ударила в виски, Лёня не дрогнул ни лицом, ни голосом.

— Этот разговор имел бы смысл, если бы ты действительно решилась встречаться с чужим дядей. Трудно объяснить ребенку, почему вдруг чужой мужик стал спать у мамы в кровати, понимаю. Но тут ты припоздала. Будем мы с тобой встречаться или нет, я все равно никуда не денусь. Для этого мне придется перестать общаться с твоим братом и его женой, а я при всем уважении к тебе этого сделать не смогу. Так что глупо сейчас пытаться оградить Настю от общения со мной. Я твою дочь с пеленок знаю, она меня, кстати, тоже, — тут он усмехнулся. — И вижусь я с ней чаще, чем ее родной отец. Так что зря ты переживаешь за свой моральный облик. Он кристально чист.

Таня ничего не ответила. Да и что тут ответить? Посмотрела на дочь, которая сидела смирно замерев. Отношения Бориса с дочерью — это вообще больная тема. Не хотелось даже мыслью об этом портить себе настроение. Виделся он с ней редко, как будто и желания горячего не испытывая. Последний раз Таня не позволила ему взять дочь на прогулку, потому что Боря был пьян. Не совсем, но Тане и исходящего от него запаха алкоголя оказалось достаточно. Бывший муж и без того не вызывал особого доверия, а уж в таком состоянии ему около ребенка подавно делать нечего. Радовалась теперь Татьяна, что в свое время приняла правильное решение и ушла от Бориса, когда Настя была совсем крошкой. Иначе можно себе представить, как бы малышка мучилась, скучая по отцу.

— Танюш, — Лёня всмотрелся в ее лицо, обегая взглядом бледные щеки, губы.