– Ха! Ха-ха! – я засмеялась как полоумная. – Они так называют то, что в нормальным мире именуют «богом из машины» или «роялем в кустах». Ну, знаешь, когда авторы пишут так, как им удобно, наплевав на все законы мироздания, логики и здравого смысла? К примеру, мыльные оперы, где все друг другу потерянные братья, сестры, мамы и сыновья. Или десять выстрелов из шестиразрядного револьвера. Или крутой чувак, какой-нибудь матерый киллер или серийный маньяк-убийца, сам по себе свалился с крыши и шею сломал, протагонисту вообще ничего не пришлось делать. Вот примеры этих «совпадений», которые их так бесят. – Дима усиленно кивал, намекая, что понял суть. – Но в реальности они так могут назвать все что угодно. Под какое настроение попадешь! У меня девочка семилетняя хорошо рисовала. Не то чтобы она портрет прям сваяла преступника, не отличишь от фоторобота или снимка, но что-то нарисовала такое, то ли эмблему на куртке, то ли значок, точно не помню, короче, какую-то характерную деталь одежды, плюс прическу, короче, убийца стал узнаваем. И мне это возвращают с дикими претензиями. У вас девочка может рисовать! Это совпадение!

Дима, пораженный, засмеялся.

– Этого не может быть!

– Да!

– Как ты вообще какие-то серии сдаешь?

– Я не знаю! – выкрикнула я, разведя руками и от этого жеста расплескав из бокала шампанское. Хорошо, что там оставалось на дне. – Раз в полгода можно нарваться на хорошее настроение. Как работают другие авторы на этом проекте, я понятия не имею!

– Ладно, сядь, наконец, расслабься и послушай. В этом можно найти позитивные стороны.

– Какие, например? – Удивившись, я реально села, и не потому что он велел, а потому что мне самой стало так интересно, что хотелось выслушать его объяснения с комфортом. Села причем не в кресло, а к нему на диван. Правда, диван длинный, и между нами можно было бы посадить еще одного весьма тучного человека.

– Во-первых, ты пишешь книги, а значит, обладаешь изрядной долей воображения. Во-вторых, ты работаешь на сложном проекте, не на своем – на чужом, и это научило тебя подстраиваться под готовые условия и впихивать свою неуемную фантазию в четко ограниченную коробочку их требований. Ты стала гибкой, благодаря своей работе на «Улике». Ты уделяешь больше внимания деталям. Ведь, когда пишешь книги для себя и под себя, ты делаешь что хочешь, никто тебе не указ. Ты можешь написать даже историю с ошибками, логическими дырами, вооружившись лишь поверхностными школьными или интернетными знаниями. Но «Улика» научила тебя приходить за ответами к энциклопедиям, учебникам по судебной медицине и криминалистике, форумам профессиональных химиков и физиков, так? – Я кивнула. В своем часовом нытье я упоминала, как тяжело дается написание не только заявок, но и сценариев, особенно когда за эти копейки, что мне платят, приходится искать информацию, доступную лишь узкому кругу специалистов. Приятно, что он внимательно слушал меня. – Ну вот. По-прежнему не видишь плюсов? Твой редактор научил тебя многому, ты должна сказать ему спасибо.

– Ага, а я забыла рассказать еще и том, как редактор заставляет что-то переписывать по десять раз, потом, наконец, удовлетворившись, он пересылает одиннадцатую версию шеф-редактору, и что, ты думаешь, происходит потом? Шеф-редактор возвращает текст на переделку, указывая, что лучше бы мы написали так-то и так-то… Как было у меня в первом варианте! – Я осознала, что кричу. То ли бокал шампанского оказался лишним, то ли я сама не понимала до конца, как сильно мне портят нервы на моей работе. Всем хочется убить своих коллег, партнеров и начальников или только мне?

– Ну прям всегда-всегда такое происходит? Тогда тебе нужно сообщить шеф-редактору об этом. Человек явно не на своем месте. В чем его функция как промежуточного звена?

– Хотелось бы мне ответить что-то вроде «деньги получать», но на самом деле, так происходит часто, но далеко не всегда. Просто бесит вся эта ситуация, ведь я понимаю, что редактор никогда в ответ не скажет, что у автора так было написано изначально и это-де я велел переписать!

Дима хохотнул.

– Конечно, не скажет! Но, видишь, сама ведь говоришь, что далеко не всегда так происходит. Просто творческая работа – это что-то скорее субъективное, чем объективное, это же не математика, в конце концов. Конечно, у вас есть разногласия. И тем не менее, как уже сказал, тебя реально многому научили. А главное, у тебя теперь есть дедлайны. Вот я начал свою книгу год назад и особо не продвинулся. Ты, как я понял, тоже не связана никакими контрактами с издательствами, где тебя заставляют выдавать условно по четыре книжки в год. И это способствует лени и расхлябанности. А «Улика» научила тебя собираться в нужный момент. Нужен текст послезавтра? Значит, у меня два дня. Распределила время – и вперед, пашешь и выдаешь в итоге нужное количество сцен, или как там у вас это называется, за нужное количество времени. Ты все жалуешься на них, но ты должна быть благодарна. Твоя развитая фантазия вкупе с ответственным подходом, то бишь проработкой деталей, внимательностью и грамотным распределением своего времени, могут оказаться очень полезными в деле.

– В каком деле?

Дима смутился, как будто что-то ляпнул не то или раскрыл чью-то тайну, и быстро переменил тему.

– У меня в холодильнике контейнеры с ресторанной едой. Будешь? Там вроде бифштекс с пастой и что-то еще, точно не помню…

– Нет, пока не хочу, спасибо.

И тут звякнул таймер. Да, когда я называла свое нытье «часовым», я не утрировала…

– Ой! – обрадовалась я. – С Новым годом!