— Надо же! Шампунь от перхоти! Неплохо выгляжу! — возмущённо повторил детектив, нетерпеливо вставляя диск в DVD проигрыватель. Заиграла знакомая музыка, сопровождаемая завыванием вьюги, и Антон мгновенно позабыл о шампуне, как впрочем, и о многом другом, когда узнал в одной из солисток, исполняющих «Королеву» свою бывшую уборщицу — Ангелину Скворцову!

* * *

Римма, секретарша Холмса, с тоской смотрела на часы и вздыхала: до конца рабочего дня ещё целых три часа, а ей просто необходимо было успеть освежить причёску и маникюр перед предстоящим свиданием. Может, отпроситься пораньше? Только у кого — Антон в агентстве с утра не появлялся и неизвестно появится ли вообще, а беспокоить его по мобильному девушка не решалась. Алик сказал, что тот, похоже, занят очередным расследованием. Интересно каким? Новых клиентов перед Новым годом не наблюдалось, а все текущие дела на данный момент закрыты.

Тоненько скрипнула входная дверь, деликатно прерывая размышления Риммы, и в приёмной появился Холмс в обнимку с большой коробкой из-под телевизора.

— Ой, что это? — удивлённо пискнула секретарша. — Ещё один телевизор, зачем он нам?

Антон тяжело дышал — таскать пусть даже небольшие тяжести было для него слишком непривычным занятием.

— Это не телевизор, а работа для вас, Римма.

Детектив поставил коробку на стол и не спеша вытащил из неё с десяток небольших радиоприёмников.

— Работа для меня?!

— Да, сейчас объясню. Мы устанавливаем все эти приёмники здесь и настраиваем их на самые популярные радиостанции, а вы, Римма, будете отслеживать заказы песни «Падших ангелов» «Снежная королева».

— П…простите, я не совсем поняла, как это? — бледнея уточнила секретарша, мысленно представив себе объём работы, получалось, она ни то, что в парикмахерскую — и на само свидание не попадёт! — Да эту песню сейчас постоянно заказывают! Всё отследить нереально!

— Всё и не нужно, записывайте только анонимные заказы: когда человек себя не называет, а просто просит поставить эту песню для кого-то, кстати, обязательно записывайте для кого. Понятно? Приступайте немедленно!

— Но я…

Дверь снова издала тихий отчётливый звук, впуская долговязого длинноволосого детину в толстой коричневой дублёнке.

— О! Антон Леонидович, здрасьте! Я к вам! — радостно заявил он, увидев Холмса, который этой радости отнюдь не разделял.

— Здравствуйте, но мы с вами о встрече не договаривались, а я сейчас посетителей не принимаю. Извините, занят.

— Позвольте представиться! — игнорирую деликатный от ворот поворот, продолжил общение незнакомец. — Глеб Воронцов — газета «Московские ночи».

— Я ведь уже сказал — никого не принимаю! — нахмурился Холмс. — Журналистов это тоже касается.

— Из любого правила есть исключения! И сейчас, поверьте, как раз тот самый случай, — белозубо улыбнулся Воронцов. — У меня для вас письмо! Пришло на адрес редакции с просьбой предать детективу Антону Холмсу, вот я и решил поработать почтальоном. Оцените инициативу!

— Письмо для меня на адрес редакции — что за глупость?! — удивился детектив. — Моя почта приходит на мой адрес, остальная меня не интересует! Вам, конечно, спасибо за инициативу, но…

— Антон Леонидович, я бы не торопился с этим «но», — вкрадчиво заговорил Глеб, с неудовольствием покосившись на прислушивающуюся к разговору Римму. — По крайней мере, до тех пор, пока не увидите, что в конверте!

— Как я понимаю, вы это уже видели, — усмехнулся невольно заинтригованный детектив.

В ответной улыбке Воронцова не промелькнул и намёк на смущение.

— Разумеется! Одна из моих обязанностей — работа с письмами читателей, и начинается она с проверки этих самых писем на вшивость. А тут — послание известному человеку! Вот я и заглянул, нет ли в нём чего оскорбительного или того хуже — розовых соплей влюблённых поклонниц. Поверьте, по этому поводу я не стал бы вас беспокоить. Здесь дело посерьёзнее будет, может, пообщаемся тет-а-тет, не пожалеете!

— Не уверен. Извините, молодой человек, у меня действительно мало времени и я…

— Не уверены? Хорошо, тогда я вам кое-что покажу, посмотрим, что вы на это скажете.

Глеб, вытащил из барсетки большой прорезиненный конверт и, подойдя к детективу почти вплотную, предъявил пару фотографий с изображением убитой актрисы. Антону стало душно и страшно, как в детстве, когда, начитавшись фантазий Стивена Кинга, он не мог войти в комнату, не включив предварительно свет. На первой фотографии, истекающая кровью Рита, была ещё жива — в мёртвых глазах просто не могут отражаться ТАКАЯ боль и ТАКОЙ ужас, к тому же на девушке не было ни парика, ни короны. А на втором фото, она была уже мертва и «коронована». Точно такую фотографию ему утром показывал следователь, но первую — мог сделать только убийца!

* * *

— А теперь, потрудитесь объяснить, откуда у вас это? — угрожающе потребовал детектив, когда они с Воронцовым уединились в его кабинете. Журналист удивлённо вскинул кустистые, как у Брежнева, брови и ответил:

— Так я ведь уже объяснил, Антон Леонидович, или с памятью у вас проблемы? Письмо пришло на адрес редакции.