— Итак, помнится, мы с тобой остановились на напитках. Их кто-то заказал?

— Да, музыканты из их группы, — парень кивнул на Ангелину. — Они были в гримёрке напротив. Я принёс пиво и колы, получил чаевые. Потом парни ушли: кто-то домой, кто-то в общий зал, а я решил спросить, не нужно ли чего, ну и постучал к ним, — снова кивок в сторону Скворцовой.

— Дальше.

— Мне никто не ответил, тогда я решил посмотреть нет ли грязной посуды ну и увидел её, ту, другую…

— Лена, её звали Лена, — сдавленно всхлипнув, напомнила Ангелина. Май перевёл взгляд на неё:

— Получается, ты последняя кто видел её живой.

— Получается…

— Ладно, Алексей, ты пока погуляй, позже с тобой поговорят представители нашей доблестной полиции, ты помнишь, как должен отвечать? Когда обнаружил тело?

— В половине двенадцатого!

— Молодец! Скворцова, тебя это тоже касается, повтори!

Девушка смерила его осуждающим взглядом и молча отвернулась к окну.

— Я могу идти? — с надеждой проблеял официант.

— Да, иди уже, иди. Скворцова, ты тоже свободна, с ментами завтра побеседуешь — от них не убудет.

— А вы что будете делать?

— Работать, для начала осмотрю ещё раз место преступления и…

— Я с вами! — решительно заявила Ангелина.

— Зачем? — удивился Май. — Ты там что-то забыла?

— Нет, хочу убедиться, что вы больше не будете прятать улики! — не смущаясь, заявила девушка.

Тёмные брови Арбенина грозно сошлись на переносице, а в голосе зазвучал металл:

— Ты забываешься, девочка! Не думай, что на правах нашего мимолётного знакомства, я закрою глаза на оскорбление!

Ангелина вспыхнула: мимолётное знакомство — вот значит как! И те, как ей казалось, нежные объятия, и её неуклюжие, заставляющие сгорать от смущения и неловкости, безуспешные попытки назначить ему свидание: всё это для него не более чем мимолётное знакомство?! Что ж, ладно, пусть тогда тоже на снисхождение не рассчитывает!

— С каких пор правда стала оскорблением? Я сама видела, как вы сегодня уже спрятали какую-то вещь, а потом показывали её тому мужчине!

Арбенин удивлённо захлопал длинными ресницами, невольно позабавив девушку как когда-то летом, сходством с куклой Барби.

— Скворцова, ты была в предобморочном состоянии и не могла ничего такого видеть! — по-детски возмутился он.

— Ну, извините, так уж получилось! Так кто из нас забывается? Разве сокрытие улик — не уголовно-наказуемое деяние?

Арбенин скривился:

— О! Какие мы теперь словечки знаем! Откуда, интересно, ты же детективы не читаешь?! — Он шагнул к ней, наклонился так близко, что девушка почувствовала его дыхание на своей щеке и, понизив голос, жёстко сказал: — Ты даже не представляешь, во что вляпалась, я имею ввиду не убийство, но раз уж так получилось — забудь всё что видела и слышала, молчи в тряпочку, сиди тише воды ниже травы. И тогда, может быть, больших неприятностей удастся избежать!

— Моя самая большая неприятность — это вы! — с горечью призналась уязвлённая Ангелина. — И не надо меня запугивать!

— Я ещё и не начинал, просто предупредил!

Ангелина вдруг перестала возмущаться и, глядя ему прямо в глаза, тихо спросила:

— Этот человек он…вы что связались с мафией?!

— А ты «Спрута» насмотрелась! — вяло возмутился Арбенин, не зная какую тактику убеждения избрать. Он уже успел позабыть, какие залежи упрямства скрыты в этой с виду хрупкой особе. Зато, вероятно, полностью отсутствует инстинкт самосохранения: говорить такое в этом здании! Нужно заставить её замолчать и как можно скорее!

— Тогда почему я должна молчать и не высовываться? — настойчиво повторила Ангелина, и Май окончательно потерял терпение, грозно прошипев:

— Потому что это не твоё дело! Неужели так сложно хоть раз в жизни просто сделать то, что говорят без этих твоих вечных «зачем» и «почему»! Всё забудь и помалкивай — это последнее предупреждение, следующий этап — запугивание!

Ангелина отшатнулась как от удара и, неестественно побледнев, тихо сказала:

— И чем запугивать будете после всего, что я сейчас видела?! Отлучением от сцены — не страшно! Я ненавижу эти жуткие песни и нелепую чёрную одежду, которую по контракту должна носить везде, чтобы не портить имидж! А ещё эти корпоративны и приват заказы, где все мужчины смотрят так, как будто я им что-то должна! Семьёй — так у меня нет семьи! Отец выставил за двери родного дома, и не хочет меня видеть только потому, что отказалась жить по его правилам и поступила по-своему! Жизнью? А вы спросите сначала — нужна мне такая жизнь?

Арбенин не выдержав её взгляда, поспешно отвёл глаза и тихо выругался — уж лучше бы кричала, как обычно, или даже ударила — это она тоже может!

— Какого чёрта ты сразу не уехала? — вздохнул он, пристально разглядывая узоры на голубом натяжном потолке.

— Я не успела — Гоша позвонил.