— Здесь чья-то рука с боку, значит, на оторванной части должен быть ещё один человек, поищите, пожалуйста!

— Хорошо, я постараюсь, — послушно согласилась Лиза, комкая в руках свою нелепую шапочку.

— Постарайтесь, может быть вам помочь?

— Нет, я…э там на чердаке, где мамины вещи лежат грязно и потом… — женщина залилась яркой малиновой краской и потупившись призналась: — у меня муж ревнивый очень, ему бесполезно что-то объяснять, настоящий Отелло! Вот и сегодня пришлось сказать, что иду к подруге, хорошо хоть она согласилась подстраховать.

Антон с сомнением посмотрел на продолжающую смущаться Лизу. На Дездемону она совсем не походила — далеко не юный возраст, эти ужасные очки, густые некрасивые брови, брекеты на зубах! Дама скорее напоминала главную героиню сериала «Не родись красивой». Неужели таких ревнуют? Впрочем, вкусы у всех разные.

— Хорошо, как скажете, не будем тревожить вашего Отелло. Надеюсь, вы найдёте вторую часть снимка, это может быть важно.

Он кивнула и, поднявшись из кресла, неуверенно спросила:

— Я могу идти?

— Понимаю, торопитесь вернуться к любимому, ещё один вопрос: чем занимается ваша мама?

— Она умерла несколько лет назад от сердечного приступа.

— Примите мои соболезнования и извините за бестактность. А чем она занималась в то время, когда было сделано фото, здесь указан 1979 год.

— Она была певицей, правда, не слишком известной. Вряд ли вы о ней слышали.

— Как её звали? — взволнованно уточнил детектив.

— Галина. Галина Перова.

Ангелина только что вернулась с похорон Лены, когда позвонил Арбенин и напомнил о вчерашней договорённости. Простившись с Кирой, девушка нерешительно вышла из подъезда. Визит к психологу по-прежнему напрягал, она уже не раз пожалела, что согласилась. Даже представить страшно — кто-то чужой будет копаться в её самых сокровенных мыслях и чувствах, в которых она самой себе порой боялась признаться! Но что поделаешь, за язык никто не тянул, а теперь отступать уже поздно. Май ждал возле машины, увидел её и помахал рукой.

— Привет, звёздам эстрады!

Ангелина скорчила гримасу.

— Привет асам частного сыска. А где Холмс?

Арбенин закатил глаза.

— Опять! Твой любимый вопрос?

— Мой любимый детектив, — поддразнила Ангелина, сразу позабыв о недавних гнетущих мыслях. Рядом с ним хотелось дурачиться и болтать о пустяках. Хотелось забыть обо всём и просто жить — легко, беззаботно, радостно: так, как у неё ещё никогда не получалось. Отступили даже воспоминания о похоронах Невезухиной.

Май внимательно посмотрел на улыбающуюся девушку и устало улыбнулся в ответ, в уголках глаз обозначились тонкие лучики морщинок.

— Придётся вызвать его на дуэль, — пошутил он, но в голосе тоже сквозила усталость.

— Опять всю ночь работали? — догадалась девушка, борясь с желанием прикоснуться к нему, разгладить эти морщинки, обнять, уткнуться в плечо и шептать что-то бессвязное, глупое, вечное.

— Что, так заметно? — Май невольно бросил взгляд в зеркало заднего вида и присвистнул: — М-да, красота, помноженная на возраст и бессонную ночь — это о-очень страшная сила! Ладно, садись в машину, нас уже ждут.

Он распахнул переднюю дверцу.

— Назад садиться не предлагаю, вдруг набросишься и покусаешь, как обещала.

— Значит, вы меня боитесь?

Май удивлённо обернулся, уловив в её голосе вызов и ещё что-то новое, интригующее, манящее. В синих глазах странный блеск и ожидание… чего, чёрт возьми? Он облизнул внезапно пересохшие губы и зачем-то продолжил опасную тему:

— Не боюсь, просто предпочитаю контролировать процесс. Девушки меня и раньше покусывали, но, как ты сама понимаешь, при других обстоятельствах и довольно нежно, к тому же я сам выбирал куда кусать! — Арбенин облегчённо вздохнул, прекрасно зная, что сейчас произойдёт: она смутится, покраснеет как солнышко на закате, отвернётся и будет всю дорогу молчать, не желая больше слушать его пошлые шутки, только всё получилось иначе.

Ангелина действительно покраснела, но не отвернулась, а посмотрела ему прямо в глаза и, оказавшись вдруг совсем близко, полунасмешливо полусерьёзно сказала:

— Я ведь тоже могу нежно.

Май жадно вдохнул холодный зимний воздух, чтобы хоть как-то унять нестерпимый жар, мгновенно разлившийся по всему телу. Её дыхание обжигало, мысли путались, взгляд скользнул по правой руке, зацепился за новенькие швейцарские часы, и в голове немного прояснилось.