— Но он заинтересовался и общается с вами довольно часто. При всей своей занятости он вряд ли стал бы тратить время на бесперспективного свидетеля! Если, конечно, его не привлекает что-то другое.

— И голову оторву! — прежним тоном внёс поправки в намечающуюся экзекуцию Май.

Ангелина раздражённо повела плечами, укутанными в нечто чёрное, воздушное и полупрозрачное и холодно ответила:

— Почему бы вам не спросить об этом его самого.

— Я и собирался, но господин Холмс сослался на недостаток времени, хотя, скорее всего, ему не хватает чего-то другого, смелости например! — лучезарно улыбнулся ведущий.

Антон побагровел:

— Нет! Голову ему оторву я! — рявкнул он.

— Тише! — шикнул Май, напряжённо вслушиваясь в развернувшуюся дискуссию.

— Значит, вы утверждаете, что не можете интересовать его в качестве свидетеля?

— Не могу. Я действительно ничего не видела.

— Вы уверены? — навязчиво настаивал мелированный.

— Да, ни в первом ни во втором случае ничего такого не помню, — сказала Ангелина и быстро закусила губу, словно недовольная своим ответом.

Следующие слова ведущего заставили Антона напрячься, а Мая побледнеть:

— Ничего не помните?! Значит в этом всё дело! Вот для чего Холмс попросил вас посетить одного из лучших психологов стране, чтобы вспомнить?! — эта фраза прозвучала даже не как утверждение, а как обвинение.

— Нет! — испуганно запротестовала певица. — Просто мне нужна была помощь специалиста, а он попросил знакомого провести сеанс, но, во-первых, я туда не пошла, а, во-вторых… — она быстро взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, уже спокойнее сказала: — Я понимаю, что раздувать сенсации на пустом месте — ваша работа, но помогать вам в этом не собираюсь. И добавить к сказанному мне нечего.

Май, громко выругавшись, резко повернулся к Антону и свирепо рявкнул:

— Как ты это допустил?! Великий детектив, твою мать! Как ты мог не заметить хвост? Или этот урод в чём-то прав, я имею в виду твои хвалёные способности?!

— Эй! Полегче, ты что себе позволяешь?! — в тон ему ответил детектив, инстинктивно вскочив из кресла и выпрямившись во весь рост. Май также медленно поднялся и сухо продолжил:

— Сам полегче, ты мне больше не начальник, забыл? Я ведь предупреждал, к чему могут привести подобные эксперименты! Ты её подставил!

Антон перестал злиться и, опустившись обратно в кресло, виновато пробормотал:

— Правда, не знаю как это вышло, я был осторожен. В любом случае, ты зря так реагируешь, кто поверит версии этого полусумасшедшего павлина? Ангелина, на мой взгляд, была более убедительна.

Май криво усмехнулся:

— Это ты сейчас сам себя успокаиваешь?

Холмс вздохнул:

— У тебя паранойя, ты просто зациклился на той ситуации, о которой рассказывал, сейчас всё по-другому. Лично я никакой опасности не вижу.

Май закрыл глаза и устало потёр переносицу.

— Может ты и прав. Чёрт! Поспать бы хоть часок — ничего не соображаю. За Воронцовым сегодня сам присмотри, только глаз с него не спускай.

— Не спущу, а что ты собирался мне рассказать, когда пришёл?

— А это… Так, кое-что из семейного архива Воронцовых. Угадай, как он называет свою известную, состоятельную, но горячо нелюбимую мамашу — снежная королева!

— Ого!

Мужчины как по команде повернулись к экрану. Мелированный продолжал пытать Ангелину, правда, теперь интересовался исключительно личной жизнью Невезухиной. Он тщетно пытался вытянуть из девушки, интересующие его скандальные детали интимных похождений певицы, но потерпев неудачу, вынужден был оставить её в покое, и переключился на бледного, измученного, робко блеющего дифирамбы погибшей Рите Майер, Гребцова.

— А ведь они там сейчас вместе, — виновато заметил Антон. — Воронцов и Ангелина!

— Ну и что, ведь по твоим прогнозам ситуация не опасна. Это у меня паранойя! — передразнил Май, он закатил глаза и с тяжёлым вздохом направился к выходу, ворча на ходу: — Проклятие! Выспался называется! Ладно, поехали, пока я ещё в состоянии передвигаться.

Возмущённая Ангелина, выскочила из машины Светлова, громко хлопнув дверцей, и быстро пошла к подъезду, надеясь, что у того хватит ума не последовать за ней, сейчас это было просто опасно, для него, разумеется.