Катрин посмотрела на Коула, и он увидел искреннее восхищение в её глазах.

— Тебе нравится? — ему почему то было важно её мнение. Это раздражало его, но он ничего не мог с собой поделать.

— Это так по людски. Ты много времени проводил в нашем мире? Мне очень нравится, словно я вернулась домой. — её сердце и правда отзывались блаженством, словно она сейчас зашла в родной дом.

Из её глаз снова скатилась слеза. Она смахнула её, но задев лицо, айкнула.

Коул провёл её к одному из кресел и посадив, отправился на кухню, чтобы приготовить ей успокоительный отвар.

Тем временем, друзья искали девушку. Дошли они и до дома Домиана, думая, что возможно она вернулась туда. Хоть и понимали, что это глупо. Но ведь надежда умирает последней.

— Что же с ней сейчас?! Она одна, такая хрупкая, и без меня. Я не могу её почувствовать. — Кристиан встал и просто осел на землю. Запустил руки в волосы и стал пытаться найти девушку. Почувствовать. Но все было без результатно.

— Кристиан, мы найдем её! Главное верь, она сильная девочка. — Клаус сел рядом. — Это я виноват, снова попался в ловушку. Из-за меня она пострадала.

Дамиан стоял, все это время он постоянно думал. Он привык к этой девушке, как к дочери. И сейчас его сердце металось в беспокойстве.

— А Амели? Она же знает где находиться тот, кто дал ей это зелье. Ведь она ходила и забирала его. Мог ли он, найти нашу девочку? — Дамиан говорил это рассуждая вслух. Не обращаясь ни к кому. Но парни тут же выскочили.

— Но почему ты раньше нам об этом не напомнил. Где теперь искать Амели. Она же ушла!!! — Критсиан загорелся этой надеждой, но не только ею, но и страхом. Потому что сейчас его любимая могла быть в лапах, того, кто её самый злейший враг. Его сердце билось быстро и жаждало быть рядом с той, которую оно выбрало. С той, что является смыслом его существования.

— Я знаю где её найти! — и граф устремился вперёд по дороге.

— Я отправлюсь к нам старейшинам, может они смогут помочь. — сказал Кристиан. — А вы пока найдите Амели. Встретимся у тебя, Клаус.

И он исчез, разстворившись в воздухе. А Дамиан и граф отправились к Амели.

*********

Когда Коул вернулся, то увидел, что девушка уснула. Он подошёл ближе, и убрал прядь волос, что упала на её лицо. Затем он взял её на руки и отнёс в свою комнату. Там он зажег свечи, и убрав ткань с лица, ужаснулся. Его стало обуревать ярость. И он решил, что знает, чем займется этой ночью.

Сходив и взяв нужную мазь, он стал осторожно наносить её на то, что осталось от лица бедной девушки. Он старался не разбудить её, а когда закончил. Укрыл её одеялом и ушёл.

Он чувствовал и знал, где сейчас находиться та, кто так поступила и ослушалась его приказа. Но больше его залило не её неповиновение, а то, что она сделала с Катрин. Он не хотел, пытался снова закрыться. Впускал в себя тьму, чтобы заглушить те эмоции, которые прорывались сквозь стену, которую так долго строил. "Нельзя чувствовать ничего!" — он повторял это себе, каждую секунду. И вот он на месте. Чувствует, что его жертва здесь. Он чувствовал её страх.

Амели сидела в одной из комнат, захудалого паба. Сейчас она была пьяна, и понимала, что скоро за ней придут. Если не хозяин, то придет Клаус или Кристиан. Эти все пугали ее. Она понимала, что теперь её жизнь будет сущим кошмаром. И кого больше бояться она не знала. Но тут она услышала шаги. Метнулась к двери, чтобы зачаровать дверь, но не успела. Её откинуло, и она ударилась об стену.

Но тот кто пришёл, присел над ней и стал рассматривать. От его взгляда ей стало страшно. И такого ужаса она не чувствовала никогда. Что-то сверкнуло в свете свечи. И она поняла, что это клинок. Хотела закричать, но горло сдавило.

— Зачем ты сделала это? Кто тебя просил? Что она тебе сделала? — голос был глухой и спокойный, но от него ещё больше становилось страшно.

Коул видел её животный страх, и ему становилось хорошо. Амели никогда не видела его настоящего лица. Так же и сейчас, он его скрыл.

— Я… Кхе… Она была для нас угрозой. И ты стал влюбляться в неё, и Клаус тоже. Она же обрела силы… Кхе. Кхе…

— Тебя это не должно касаться, ты сейчас ведешь себя как человек. Я не могу любить никого. Потому что у меня нет сердца. Нет этих глупостей в голове.

Он поднял её лицо ближе и лезвие обожгло её щеку. Она закричала. Но было поздно. Её щека горела, а потом потухла, словно ничего и не было. Но осталась боль. Она понимала, что теперь её лицо, также безвозвратно испорчено. Она зарыдала.

— Ты должна благодарить, что одна твоя сторона осталась цела. Но поверь это ненадолго…

Она хотела, что-то сказать, но в дверь постучали. Амели хотела встать, открыть дверь, но её удержал Коул.