Ближе к ночи, когда мы уже собирались укладываться спать, кто-то постучал в дверь. За дверью, с ночником в руках, стояли Ладо и Тито. Ладо извинился за столь поздний визит, сказав, что он догадался, где я могу быть.

— У нас, кажется, проблема, — сказал он в смятении. — Сегодня к Софико, когда она гуляла возле гусиного пруда, подходила пожилая женщина, одетая в мужское пальто, а на голове у нее был повязан платок, синий с мелкими цветами. Дочка сказала, что эта странная женщина интересовалась, когда ей исполнится тринадцать, и предлагала сделку — точно такую же, какую тебе подложил старик, — он посмотрел на меня, и в комнате повисла тишина.

— Это была моя мать, у нее есть такой платок, — сказал я. — Это значит… — все замерли, — это значит, что мои родители превращаются в того самого старика?

— Они превращаются в джинна, — глухо промолвил Бахмен. — Джинны могут вселяться в человека, жить в домах, вызывать болезни. Но я не слышал, что они могут превращать других людей в самих себя, но судя по тому, что мы знаем, так и есть. Им нужен дом.

— Но они уже живут в доме? — воскликнул Ладо.

— Наверное, им нужен новый дом, — Бахмен развел руками, — их же теперь четверо. Это всего лишь мои догадки.

— Они мне говорили, что скоро уйдут из дома. Спрашивали вчера, сколько лет Софико. Я тогда не понял ничего, но сейчас… Их интересуют такие же, как и я. И они все знают, они знают, что это я пригласил старика, они знают, что я их предал, — произнес я едва слышно и опустил голову: я боялся увидеть в их глазах осуждение и жалость.

— Хорошо, давайте подытожим, — сказал Ладо, — допустим, некий старик или что-то в образе старика, например, джинн, как говорит Бахмен, должен найти ребенка, которому еще нет тринадцати. Ребенок должен пригласить старика в дом, и тогда он получит какое-то желание. Сделка совершается, старик оказывается в доме и становится невидим, потому что он джинн или кто-то еще. Потом он заражает всех домочадцев, кроме самого пригласившего. Ведь с тобой все в порядке, Иларий? — я кивнул и Ладо продолжил: — Далее идет следующая цепочка: все заразившиеся стареют и становятся такие же, как и старик, и также ищут подростка и дом в обмен на желание. Это все, что мы пока знаем, — закончил Ладо и покачал головой: — Ну и дела. Никогда не думал, что столкнусь с нечто подобным. Тогда получается, что это нечто так размножается? Раз старик откуда-то пришел к Иларию, значит, его тоже кто-то заразил, и он раньше был человеком? Оно может распространяться. Ведь еще кто-то еще может пострадать? Это… это как чума! — воскликнул он и с ужасом посмотрел на нас. — Во время чумы зараженных держали в одном месте. Нельзя допустить, чтобы эти оборотни, — он осекся и продолжил: — Прости Иларий, чтобы твоя семья покинула дом. Пока мы не поймем, как можно их вылечить, они должны находиться все вместе.

— И как же мы это сделаем, если они будут возражать? — спросил Бахмен.

— Нужно заколотить дом, другого выхода нет. Только мы не знаем, сколько у нас есть времени, поэтому медлить нельзя.

Посовещавшись, мы решили, что овец и лошадь нужно перегнать к дому Бахмена, только если вот место для лошади имелось, то загон, оставшийся еще с тех времен, когда у Бахмена было свое стадо, изрядно покосился и пришел в негодность. Ладо сказал, что рано утром они с Тито придут с инструментами и подправят его.

Укладываясь спать на жесткой деревянной лавке, Бахмен проговорил:

— Не грызи себя так, мальчик мой, все мы ошибаемся. Все наладится, вот увидишь, все наладится. Только верь. Верь.

Я слушал покряхтывание Бахмена, пока он не уснул, а сам долго лежал и смотрел в шевелящуюся за окном пустоту, и мне казалось, что мои губы и рот были пропитаны кровью, и неуловимый привкус меди вызывал приступ тошноты. Мне казалось, что я навечно замарался в чем-то омерзительном и скверном, и никогда, никогда я не смогу смыть с себя это.

9.

На следующий день Ладо и Тито подошли к дому Бахмена, когда солнце еще не показалось на горизонте, и мы втроем, не мешкая, приступили к работе. К полудню загон был готов: подправлена крыша, стены, укреплена ограда.

— Ну, славно поработали, — удовлетворенно сказал Ладо, — до холодов должно быть неплохо, а потом посмотрим.

Я заглянул в дом, чтобы позвать Бахмена на обед, но в доме его не было.

— Может, он ушел в холмы? — спросил Ладо.

Но я сразу же отверг это, когда увидел, что на печи не было того самого «жгущего корня». Беспокойная странная мысль засела в моей голове: «Не случилось ли что плохого с ним?». Я сказал, что нам непременно нужно сейчас же идти к моему дому. И чем ближе мы подходили, тем сильнее мной овладевало беспокойство.

Возле калитки мы заметили рассыпанные белые крупинки.

— Похоже на соль, — сказал Ладо, рассмотрев крупинку.

— Посмотрите! — крикнул я. — Дверь дома, кажется, заперта.