— Бросьте, о простых девках никогда не скажешь наверняка — похищены или сбежали, — в первый момент герцога позабавило, как дон Себастьян стиснул длинные пальцы на подлокотнике кресла, но потом старик понял — в стремлении задеть наглеца зашёл дальше, чем позволено благородному человеку, тем более наделённому властью. Поэтому дон Армандо продолжил относительно миролюбиво: — Разумеется, стража по моему поручению занималась этими делами, со временем на виселице оказались бы многие негодяи, я, пожалуй, вас благодарю за содействие, но… Впутывать в заурядные дела о разбое благородного кабальеро? Как вы могли подумать такое?

— Если бы вы соизволили посмотреть…

— Повторяю — не в моих правилах лезть в чужие дела, тем более, в дела инквизиции.

Следователь чуть подался вперёд и стал медленно перечислять:

— Что ж… инквизиция, конечно, не проводит ревизии… но и не вправе закрыть глаза, если при расследовании дел в своей компетенции обнаруживает деяния, которые могут повредить королевству. Контрабандная продажа оружия моврам… Понятно, купцы ищут прибыль, думая только о собственном интересе. Разбойники, по вашим словам — вовсе мелочь. Всё вместе — не многовато ли?

— Вы упустили воровство при строительстве, — надменно дополнил губернатор.

— Не стал глубоко вникать, но направил в столицу просьбу прислать специально уполномоченную комиссию.

— Да чтоб вас… Вас, случайно, не пытались убить?

— Случайно — не знаю, не случайно — два раза. Во второй удалось схватить нескольких нападавших, они дали показания против Аседо.

— Пытки?

— Нет. Дон Стефано тоже во всём признался без пыток.

— Признался? Без пыток? — Герцог был искренне удивлён. — Не верю. Дон Стефано — благовоспитанный, не в пример вам, приятный и очень любезный кабальеро, из прекрасной семьи и ценитель искусства. Какой разбой, как вам в голову пришёл этот вздор? Наверняка совпадения, клевета, подлоги, помноженные на вашу неуместную прыть.

— Этот ценитель искусства подарил вам солонку Селлини?

— Не подарил, а проиг… то есть с чего вы взяли, что он?

— Ваша светлость, чёрт вас побери, — выругался дон Себастьян совершенно бесстрастно. — Сколько времени у меня отнял ваш отказ сообщить, откуда у вас солонка, похищенная при убийстве Гонсалесов!

— Я настаиваю, это другая солонка! — герцог бросился на защиту своего сокровища, пропустив мимо ушей, что его высокую персону только что выбранили без тени почтения.

— Хватит, дон Армандо, нам с вами ломать эту комедию! Хотите — отправьте Аседо на плаху, доказательств достаточно. Аннулируете его признание — я восстановлю обвинение в колдовстве и отправлю разбойника на костёр. А вы замараете своё имя связью с этим мерзавцем.

Герцог нахмурился и нехотя пролистал присланный ему неделю назад отчёт о последнем допросе убийцы. Дон Себастьян велел принести вина и больше смотрел на рубиновую жидкость в своём бокале, чем на арестованного, делавшего глоток за глотком, пока глаза старика пробегали строчку за строчкой.

Дождавшись, когда губернатор закончил читать, инквизитор объявил ему:

— Вы свободны.

— То есть… в смысле?

— Освобождены от ареста.

— Сегодня?

— Можете возвращаться домой.

— Прямо сейчас? — ошеломлённый старик не мог ни понять, ни поверить.

— Разумеется, вас никто не торопит! Можете считать себя гостем святого суда и пригласить герцогиню, — потерявший терпение молодой инквизитор хватил через край и еле успел увернуться от герцогского кулака.

— Вы! Молодой негодяй! Я понял! Вы арестовали меня, чтобы я не препятствовал вам заниматься делом Аседо! Меня, герцога де Медина, отодвинули в сторону, как старую пыльную шляпу!

— Помилуйте, ваша светлость! Дело Аседо закончено неделю назад, — дон Себастьян, пытаясь вернуться к учтивому разговору, добавил: — Я запрашивал у ваших корреспондентов ваши ответы на письма, вызвавшие у меня подозрения, получил их вчера и понял — они совершенно невинны.

— Вы для отвода глаз возились с этими письмами!

— Все основания моих действий отражены в протоколах.

Герцог остановился и, отдышавшись, отметил:

— Вы, сеньор де Суэда, изрядный затейник даже по меркам вашей почтенной семьи. Отдайте солонку.

— Солонка — часть наследства Гонсалесов.

— Я выкуплю её по цене, по которой она досталась Гонсалесу.

Помедлив, дон Себастьян согласился:

— Пишите расписку.

B карете по дороге домой герцог, любуясь серебряным блеском шедевра, подумал: «Будь у меня такой сын, сам не знаю, уши бы ему оборвал или гордился бы. Что за чушь лезет в голову».