— Может быть, его брак с Эстрельей — и не химера.

— Надеюсь, — дон Рикардо кивнул и почесал лоб. — Только дамы Сегильи…

— Поизобретательнее разбойников? Передайте отцу Николасу, чтоб он не вздумал кому-нибудь из них помогать. И, к делу. Прошу конфиденциально, но прямо сказать дону Себастьяну, что если он попросит руки моей дочери, предложение будет принято ею и мной.

— Прямо?

— Да. Не нужно устраивать глупости на женский манер. Мне с ним самому говорить будет трудно, мы незнакомы.

— А с его отцом?

— Давно не виделись, но уверен — он вмешиваться не станет.

— Хорошо. Прошу со мной отобедать. Завтра я с утра уезжаю, но вечером с доном Себастьяном обязательно поговорю. Этот брак я поначалу полагал невозможным, а теперь считаю благоразумным для обеих сторон.

— Дон Эстебан женился на девице без денег и связей. Его друзья считали, что будущий барон мог заключить брак гораздо выгоднее. Я женился, в интересах семьи, на кузине… Кто из нас оказался более благоразумен?

— Не всегда можно предвидеть…

— Не сомневаюсь, вы сумеете подчеркнуть, насколько возможности гранда Эспании послужить королевству значительнее, чем у следователя инквизиции.

Дон Рикардо важно кивнул и подумал — его нынешний заместитель пусть интригует. На ближайшее время дела Аседо достаточно, чтоб доказать королю — нынешний глава инквизиции полон сил и умеет выбирать исполнителей, а затем ему станет поддержкой дружба с молодым графом Теворой.

Я очнулся под сенью высокого дерева, рядом с друзьями. Чико подпрыгнул от радости, а сеньора Пепита всплакнула.

— Дорогой наш сеньор Негрито! Вы лежали два дня без движения и еле дышали.

— Мои друзья! Как я вам благодарен!

— Подумать только, в городе есть настоящий колдун!

— Увы! И он враг моего дона Себастьяна! Как же мне предупредить друга?

— Ах… — вздохнула благородная мышь. — Если бы мы могли разговаривать хотя бы с теми из людей, кого любим! Может быть, получится намекнуть?

— Увы… — выразил сомнение Чико. — Даже умнейшие из людей бестолковы. Ничего дурного не хочу сказать о твоём благородном сеньоре, но мне порой кажется — как ни странно, этот инквизитор в колдовство вовсе не верит и не поверит в необыкновенность животных.

— Я должен хотя бы попробовать!

Мои замечательные друзья согласились и проводили меня до ворот святого суда.

***

В парадную дверь здания инквизиции я вошёл степенным шагом, гордо задрав свой великолепный хвост. Стражники с улыбкой меня пропустили.

— Ты к веселью? Неплохо бы. Дон Себастьян у себя.

Я легко нашёл дорогу в комнату, где мой друг устроил себе кабинет. Поцарапал дверь и мяукнул. Знакомый голос тотчас отозвался:

— Ты мой хороший! Помнишь про колбасу? Сейчас велю тебе принести. А я, вот, в бумагах. С утра искупался, и дела в порядок сейчас привожу. Уверен, ты мне не помешаешь, дружище.

Дон Себастьян взял у слуги колбасу и велел плотнее закрыть дверь. Я чуть перекусил, скорее из вежливости, и забрался к нему на колени. Мой друг перелистывал страницы, делал пометки, и порой задумчиво гладил меня, озвучивая свои мысли.

— Дело банды Аседо пора сдать в архив. Всё стоящее по его связям я выписал. Многое натворил этот мерзавец, но лишнего мы о нём не будем писать.

Я мявкнул, положив лапы на руку моего друга, не представляя, как донести до него — разбойник, даже мёртвый, опасен, злой колдун сделает оружие из его крови! Но мой добрый дон Себастьян мягко переставил мои лапы обратно.

— Сиди смирно, Негрито! Посмотрим теперь другие дела. Вот, дело доньи Эстрельи… Представляешь, меня вздумали на ней женить! — он усмехнулся. — Нелепость.

Я согласен! Эта кошка глупа и недостойна моего друга. Пусть достаётся дону Диего. Главное, если колдун узнает о будущей свадьбе, то попробует применить своё оружие. Я этого не хочу. Потёрся лбом о камзол моего инквизитора и стал слушать дальше.

— Её отец зачем-то потворствует дочкиной блажи. Или решил, что я гожусь в управляющие их владений, за титул как жалование? Я вовсе не собираюсь идти в управляющие к богатой жене.

Я муркнул довольно, а мой друг продолжал.

— Наверное, я резковато ответил дону Рикардо. Он мне, конечно, желает добра. Перед отъездом сказал, как важны для королевства земли Tеворы… — дон Себастьян помолчал. — Исключительный человек. Всю жизнь заботится о благе Эспании. Его доверие — для меня огромная честь.

Почему моя шерсть стала дыбом, и даже ласковая рука не может пригладить её?

— Негрито, ты что, испугался? Дружок, нам не нужно бояться великого инквизитора. Он мне дорог, почти как отец.