Последние сомнения были развеяны. Торговцы нестройным хором заговорили о благе Эспании, преданности королю и горячей любви к прекрасной Сегилье. Дон Себастьян их не стал слушать и пригласил двух поверенных, а граф одобрительно улыбнулся. Само собой, одобрение графа Теворы от купцов не укрылось, и только глухой бы не различил, как почтительный тон в их словах, обращённых к молодому инквизитору, стал предупредительным, даже льстивым. Они все уверились — сеньор де Суэда и есть тот наследник, который расплатится по обязательству и впоследствии обеспечит им добрую славу. Конечно, если останется жив, а не погибнет, защищая Сегилью.

Поверенные составили каждому из купцов отдельное обязательство, а первый, поклонившись, попросил подписать документы не только капитана Альвареса — коменданта, но и уважаемого сеньора де Суэда.

— Следователь инквизиции едва ли уполномочен определять необходимость поставок для города.

— Сеньор, вам совершенно достаточно написать ваше имя. Не как должностное лицо, а как свидетель.

Возразить было нечего, хотя дон Себастьян догадался, почему купцы так настаивают. Граф и инквизитор внимательно перечитали подписываемые бумаги, а замороченному дону Альфонсу пришлось приказать прочитать — молодой человек готов был черкнуть там, где покажет ему дворянин, упорно торгующийся с купцами. Едва оформив все документы, дон Себастьян отправил на склады стражников инквизиции, бывших уже наготове.

Трое аристократов вышли из дома торговца и вдохнули солёный воздух залитой солнцем Сегильи. Граф быстро откланялся, напоследок пожав руку обоим молодым людям, и дон Альфонсо с улыбкой обернулся к человеку, которого стал считать другом:

— Донья Эстрелья — красавица!

Другу пришлось проглотить несколько крепких ругательств.

Комендант пытался предугадать, что предпримут пираты. Как долго они сами способны вести осаду? Они рассчитывали взять город изменой и, вероятно, не везли с собой много припасов, но в предместье есть свой колодец, а в домах остались продукты и скот. Сколько у пиратов может быть пороха? Дон Себастьян решил опросить моряков, в ночь нападения бывших на берегу, и приказал собрать в комендатуре уцелевших капитанов купеческих судов и всех, когда-либо служивших в военном флоте. На совещание позвал канониров, и заодно дона Альфонсо, стараясь как можно глубже ввести молодого человека в курс дела и присматривать, чтобы тот не предпринял каких-либо шагов по собственной инициативе.

Старший из капитанов первым делом поблагодарил за помощь с продуктами.

— Половина из наших нанимателей отказали нам в помощи даже в счёт жалования, ссылаясь на большие убытки и необходимость кормить свои семьи. Трактирщики успели вытрясти из моряков последние деньги. Ещё пара дней, и в Сегилье прибавилось бы грабителей. Что вам угодно, сеньор де Суэда? Мы готовы ответить на любые вопросы и помочь, чем способны.

— Сеньоры, я — не моряк. Раньше служил на севере, а с моврами и их кораблями не имел дела, и знаю о них понаслышке. Мне нужно понимать, на что ещё способна корабельная артиллерия, какова может быть живая сила противника, их припасы, и могут ли они соорудить осадную башню. Прошу наиболее опытных подняться на стены, самым тщательным образом осмотреть корабли в подзорные трубы, затем вы и канониры крепости сможете составить наиболее подходящий план действий. До сих пор мовры надеялись на изменников и, полагаю, не раскрывали своих подлинных сил. В тюрьме инквизиции сейчас трое из диверсионного отряда, предлагаю вам вместе со мной их допросить.

Старый моряк, с лицом кирпичного цвета, вскочил:

— Допросить? Разорвать их!

Сосед взял его за плечо, и, опустив голову, мужчина ответил на безмолвный вопрос:

— Я оставил своего сына в ту ночь дежурить на корабле. А сам… задержался в борделе…

— Соболезную. Но сегодня моя забота — живые, а не месть за погибших.

Несколько мгновений все молчали, потом договорились, кто и когда поднимется на башню, и как сведут вместе все наблюдения.

***

Дон Себастьян воспользовался передышкой и попытался понять, как был убит дон Бернардо. Его вдова почти не могла отвечать на вопросы, срываясь в слёзы. Слуга трясся от страха. Единственное, что удалось установить — вечером полковнику передали записку, наверное, с просьбой о встрече и, скорее всего, убийца её уничтожил. В мирное время следователь опросил бы всех, кто так или иначе был знаком с пожилым комендантом, исследовал бы переписку, но сейчас он смог лишь забрать в инквизицию личный архив покойного.

***

Доклад моряков был краток и ясен. Они объяснили, что мовры могут вести осаду ещё не меньше месяца, показали, где, с учётом особенностей гавани, корабли способны подойти ближе всего и ударить всей мощью своих пушек, а напоследок старый моряк изложил свои наблюдения: