Я был вдохновлён и решился забраться в горы. Человек не способен пройти по узеньким тропам, травы и тонкие ветки не выдержат вес его тела, но я, ловкий маленький кот, смог, порой отдыхая, забраться вверх по горе, и скоро оказался выше стен прекрасной Сегильи. Там я застыл на одном из камней, не зная, как мне спуститься. Вдруг из расселины показалась фигура. Я был поражён! Сильный, стройный и ловкий человек спускался, держась за верёвку. Он увидел меня, улыбнулся, сделал знак мне приблизиться и позволил устроиться на своём плече. Когда до стены оставалось не очень много, я спрыгнул, напугав караул. Стражники подняли голову, закричали: «Лазутчик!», но храбрец, не обращая внимания, продолжал путь. Вот он спрыгнул на стену и засмеялся, глядя на наставленные на него алебарды.

— Неужели не узнаёте? — он скинул шляпу, и волосы пшеничной волной упали на его плечи.

— Донья Элена! Сеньора Энрикес! — раздались удивлённые крики.

— Надо же, всё же узнали! Где мой муж? А ещё я должна выцарапать глаза этому де Суэда!

Все засмеялись. Один из стражников пошёл проводить храбрую даму в комендатуру. Я за ними. Над нами — сеньора Карлита.

***

В комендатуре совещались, что делать с осадной башней. По расчётам инженеров Сегильи, для неё моврам нужно не меньше двух дней. Около крепости было только два подходящих ровных места, куда башню можно придвинуть. Обсуждали, можно ли эти места затопить, изрыть пушками, или подождать башню и постараться её уничтожить. Вдруг дверь открылась, впуская быструю женщину в мужской походной одежде. За ней — стражник.

— Простите, но я не смог остановить сеньору Энрикес…

Мужчины вскочили. Дон Себастьян хотел строго разобраться со стражниками, но замер на полуслове.

Его друг, дон Фернандо, и вошедшая женщина бросились друг другу в объятия. Лицо капитана светилось гордостью и изумлением.

— Моя донья Элена… никогда не знаешь, что от тебя ожидать.

— Не могла я стерпеть, что тебя этот репоголовый арестовал, заподозрив измену!

Дон Себастьян быстро вставил:

— Как вы узнали, что ваш муж арестован?

— А, это вы? Ну да ладно, раз сами сообразили отпустить моего дона Фернандо, то я вас прощаю!

— Так как вы узнали?

— Слуга отправил письмо с моей любимой вороной.

— Никогда я не слышал про почтовых ворон… — дон Себастьян потёр лоб и всех попросил сесть. — Я прошу вас, сеньора, рассказать по порядку. Про ворону я понял. Как вы добрались?

— Я выросла в здешних горах. С детства лазала лучше мальчишек. Знаю тайные тропы.

— Неприятель может пройти той же дорогой?

Женщина звонко расхохоталась и махнула рукой.

— Даже из местных там пройдут единицы.

Дон Себастьян помолчал. Сегилья снова и снова преподносила ему сюрпризы. Инквизитор решил, что совещание можно заканчивать, и ушёл разбирать архив дона Бернардо.

Едва дверь за комендантом закрылась, донья Элена рассказала супругу:

— О Хуанито не беспокойся. Моя мать — боевая женщина. Мы обе решили — не можем позволить, чтобы над отцом моего сына нависла хоть тень подозрения. Я всё правильно сделала?

Муж ей со смехом ответил:

— Конечно! Должна же в Сегилье быть хоть одна молодая женщина, не вздыхающая по де Суэда.

— Ну и ну! Здесь есть время и силы вздыхать?

— Наши дамы найдут.

— Невозможные дамы!

— Ты у меня одна невозможная!

Знатный раненый подгадал, когда нужно куда-нибудь отправить лакея, и вечером не упустил случай выпить лекарство из рук прелестной сеньориты Рамирес. Полюбовался тонкими пальцами, сразу подумав — неужели она из простых? Девушка держалась спокойно и строго, комплимент пропустила мимо ушей, решительно надавила ему на плечо, заставила лечь и сказала:

— Спите, сеньор. Для вас сон — лучше лекарства.

Дон Фелис хотел пошутить, но скабрезность была неуместна, а пристойную шутку сочинить не успел — сеньорита переключила внимание на следующего пациента.

Кабальеро оказался непослушным больным. Когда вечером обе ухаживавшие за ранеными девицы ушли, он встал и, несмотря на лёгкое головокружение, решил пройтись хотя бы по монастырю. Неожиданно возле ограды он разглядел фигуру в простом платье, но не монахиню. Дон Фелис узнал сеньориту Рамирес и заинтересовался. Девушка, не улыбаясь и слегка наклонив голову, разговаривала с кем-то, стоявшим по другую сторону от решётки. Она успешно заботилась о своём добром имени — мужской голос звучал простовато, но очень почтительно.

— Сеньорита Инес, как здоровье сеньоры Фелисии?

— Благодарю, бабушка чувствует себя превосходно.

Дон Фелис ухмыльнулся: «Ему до почтенной сеньоры столько же дела, как до чёртовой бабушки».

— А вы, сеньор Санчо?

— Какой я сеньор! А может, и стану сеньором. Я отличился на вылазке, меня сам дон Себастьян похвалил.

— Я очень рада за вас. В добром ли здравии ваши родные?