— Так кто вам принёс?

— Простите, сеньор, угостил прохожий немного…

Дон Себастьян отвернулся и бросил:

— Повесить.

— Сеньор! — взмолился старший из стражников. — Это простые деревенские парни! Полуголодные, да ещё и наверняка часть припрятывали для родных!

Старшему достался мрачный взгляд инквизитора, но всё же сеньор де Суэда смягчился.

— Отправить их в помощь сборщикам нечистот, — и занялся другими.

В сгоревшем сарае обнаружили несколько мёртвых тел. Люди оказались зарезаны, видимо после того, как отравлены. Рядом с другими — горючая смесь. Хозяин, сеньор Гильермо Фуэнтес, появился достаточно скоро и стал прикидывать свои убытки. Потом спокойно сказал:

— Могло быть и хуже. Вы, сеньор комендант, приняли меры, опасаясь пожара.

— Кто эти мёртвые люди?

— Троих знаю — мой приказчик и один из охраны. И мой давний знакомый — сеньор Табера.

— Табера? Рамон Табера — подрядчик по строительству башни? — дон Себастьян пригляделся к одному из мертвецов и закусил губу. — Как он здесь оказался?

— Откуда мне знать? — пожал плечами торговец.

— До конца осады вы будете под арестом в здании инквизиции. Стража отведёт вас немедленно. Я буду вести все дела с вашим главным приказчиком, если он не даст повода для подозрений.

Сеньор Фуэнтес даже не удивился, а я побежал в монастырь.

***

Обгоревших пожарных отвезли в госпиталь. Хирургу помогала моя Инес, а бедняжка Хосефа перепугалась от вида ожогов. Неудивительно, бывшая камеристка графини столько времени думала, что её непременно сожгут. Отдохнуть Инес смогла только к полудню, и рядом с ней тут же появился тот самый человеческий кот. Безобразие. Я фыркнул и гордо ушёл.

Уставшая девушка показалась дону Фелису ещё привлекательнее, чем обычно. Ей с утра несладко пришлось, а он уже выздоравливал.

— Сеньорита, благодарю вас.

— Не стоит, сеньор. Я делаю здесь свою работу. Повезло во время осады найти работу.

— Из Хетафе в Сегилью приходят немало.

— Вы сами помните — в наших краях сплошные неурожаи. В Сегилье у меня с десяток знакомых, бывших соседей.

— На вылазке был здоровеннейший парень, Санчо, он жил раньше в предместье. Он, как и вы, из Хетафе?

— Нет, но, кажется, с кем-то в родстве.

— И всё же благодарю, сеньорита. Мне очень приятно наше знакомство.

— Дон Фелис, мне тоже очень приятно.

Девушка слегка улыбнулась, скорее из вежливости, чем симпатии. Инес понимала, что кабальеро испытывает к ней интерес, а ещё понимала: дочери бедного идальго не стоит поощрять интерес кабальеро. Ей и в голову не приходило, что дон Фелис может к ней относиться серьёзно. Впрочем, он не давал повода подозревать его в нечестных намерениях, а потому Инес была вежлива.

Кабальеро тем временем совсем не хотел уходить. Учтивое «очень приятно» его неожиданно взволновало, и дон Фелис решил продлить разговор, вспомнив о чтении стихов на латыни.

— Я не ошибся, всем раненым было полезно лекарство.

— Я и сама была рада.

— Удивительно, даже наш комендант не смутил вас.

— Отчего мне смущаться? Мы не делали ничего дурного, а дон Себастьян в монастыре со всеми очень любезен, даже предупредителен.

— Вы, наверное, единственная в Сегилье девица, равнодушная к дону Себастьяну, — не без удовольствия отметил дон Фелис, и тут ему пришлось удивиться:

— Равнодушна? Как вы можете так говорить?

Кабальеро чуть было не потерял дар речи, глядя на девушку, возмущённо сверкнувшую на него глазами. Чего он не понял? А Инес продолжала:

— Вы знаете — я из предместья. Что со мной стало бы, не прикажи комендант опустить мост и открыть ворота?

Меньше всего дону Фелису хотелось думать, что стало бы с этой прекрасной девушкой, стоявшей перед ним, гордо выпрямившись, попади она в руки пиратам.

«Как же я так оплошал… Она вот о чём…».

— Сеньор, это ведь было только начало! Госпиталь, где я получила работу. Забота о бедняках. Главное — кто поднял тревогу, и кто сейчас защищает город? Если бы я не испытывала восхищение доном Себастьяном, даже благоговение, это было бы вопиющей неблагодарностью с моей стороны. И не только с моей, не так ли, сеньор?

Кабальеро пришлось согласиться. Не подними инквизитор тревогу, дон Фелис, как дворянин, погиб бы со шпагой в руке. Благородный человек смерти не должен бояться, но жить очень хочется. Пока он молчал, Инес закончила свою речь.

— Я до конца дней буду молиться за дона Себастьяна де Суэда.

«Наверное, и мне надо при случае помолиться…» — невесело усмехнулся сеньор и неловко продолжил:

— Сеньорита, простите, я не об этом. Последнее время как-то привык, что дамы к нашему коменданту неравнодушны иначе.