— На это были причины…

Обвиняемый сел на тот же табурет, где не так давно сидел казнённый разбойник.

— Какое отношение к делу имеет граф де Гарофа?

— Каков, однако, наглец! — сеньор Лопес стал закипать. — Вы обвиняетесь в гнусном убийстве! Не признаётесь? На дыбу!

— Нет-нет, сеньор Лопес, по протоколу в первый день пытать не положено, — быстро вмешался отец Николас.

— Что значит по протоколу? Мы должны добиться признания и раскрыть это дело!

— Нет, сеньор Лопес! — в кои-то веки отец Николас возвысил голос в допросной. — Я не спорю со следователями. Я готов подписать обвинение. Я лишь в крайних случаях возражаю против применения пыток. Но нарушать протокол — невозможно!

— Мы не вправе затягивать дело!

— Погодите… — проворчал герцог. — Если не оформить как надо, семья де Суэда потребует пересмотра. И дон Рикардо, когда будет здоров. И весь город Сегилья!

— Что за вздор! Простите меня, ваша светлость.

— Не верю, что дон Хуан дал указания нарушать протокол!

— Его указания мне понятны!

— Дон Диего, — спросил дон Себастьян, — вы здесь кто? Я не знал, что у вас должность в святой инквизиции.

Граф ухмыльнулся. Он был наслышан, что де Суэда запугать нелегко, и сейчас не видел причины ему не ответить.

— Сегилья была в осаде. В таких случаях возникает вопрос об измене, о превышении полномочий, многое выясняется. Вы до осады неоднократно писали о контрабанде, о воровстве при ремонте. К вам появились вопросы, разумеется, есть подозрения. Я не последний человек даже в столице, мне дано особое поручение — выяснить, возникла ли во время осады измена. У меня несколько ордеров, даже с именем дона Армандо Медины. Сеньор Лопес направлен как инквизитор, я — от светских властей. Вы человек слишком видный, разумеется, вас обойти не могли. А узнав об убийстве дона Бернардо, и что вы, несмотря на обычную вашу энергию, его не расследовали, я, разумеется, пустил в ход именно этот ордер, — подробно всё объяснив, дон Диего отмахнулся от сеньора Лопеса и с интересом стал ждать ответа.

Прежний следователь кивнул.

— Что ж, предпринятые предосторожности мне понятны. Тем не менее, отсутствие результата расследования во время осады — основание всего лишь для обвинений в халатности, но не в убийстве. Какие причины могли толкнуть меня на убийство? Губернатору отлично известно, что с доном Бернардо меня связывали если не дружба — он был намного старше меня, то самые добрые отношения.

— Куда уж добрее… — проворчал губернатор. — Покойный во всём слушал вас, а не губернатора, то есть меня.

— Хватит рассуждений! — встрял сеньор Лопес. — Пора приступать к допросу с пристрастием!

— Да погодите вы! — прикрикнул на него дон Диего и вновь обратился к арестованному. — Есть и особые основания. Мой кузен, как известно, убит был на поединке. Противника не нашли, да особенно и не искали — по всем свидетельствам, дуэль была честной, и, в интересах семьи, дело быстро замяли. Однако, дон Бернардо мог знать имя убийцы. Это могли быть и вы.

— Вздор. Мне в той части Сегильи было нечего делать.

— Вы расследовали преступления дона Стефано.

— Тогда не ввязался бы в драку.

— Вы могли, заодно, иметь личные интересы — посетить потаскушку.

— Сверьте даты, допросите охрану. И описание внешности. По свидетельствам очевидцев, противник покойного графа Гарофы был чисто выбрит?

— Это ничего не значит! — встрял опять сеньор Лопес. — Обвиняемый мог наклеить бороду и усы!

— Что?! — дон Себастьян был ошарашен. — Вы с ума сошли!

Герцог расхохотался.

— Поздравляю, сеньор! Вам удалось вывести из себя нашего де Суэда! Не моргнул, когда его обвинили в убийстве, но как только сказали, что приклеил усы — вот, пожалуйста!

— Ваша светлость, дайте нам спокойно поговорить с доном Диего. Как дальше вы себе представляете? Убийца был по каким-то причинам заинтересован в секрете и поэтому убил дона Бернардо? Крайне сомнительно, хотя… если считать это убийство совпадением с началом осады Сегильи, принять во внимание, что мне ровным счётом ничего не удалось найти в архиве дона Бернардо… не бессмысленно.

— Вот и отлично всё складывается, дон Себастьян, — в глазах графа мелькнул весёлый злой огонёк. — Вы, предположим, моего кузена убивать не хотели. Могли сами признаться дону Бернардо, а он не стал вас позорить. Вы молоды и обеты не приняли, подумаешь, развлекались с гулящей девкой! Затем… у вас изменились планы.

— Вот как… — Дон Себастьян догадался. — Думаете, когда зашла речь о моей женитьбе на вдове убитого графа… Дон Бернардо не стал бы молчать.

— Верно. Поэтому вы не огласили помолвку до смерти дона Бернардо.

— И после его смерти не огласил.

— Во время осады было бы неуместно.

— И после осады не огласил.