— Арест незаконен. Единственное предъявленное мне обвинение опровергнуто.

— Будет другое.

— Это смешно.

— Ах, вы смеётесь!

— Я слишком хорошо знаю последствия посмертного обвинения, если единственным виновником будет объявлен полковник Альмейда! Его вдова не получит королевскую пенсию, сын из-за позора семьи вынужден будет оставить службу, а дочь никто не возьмёт замуж!

— Вот что вас беспокоит… — герцог достал платок и промокнул лоб. — Ну, здесь можно договориться.

— Договориться? — дон Себастьян вскочил и опять стал смотреть на герцога с высоты своего роста. — О чём здесь можно договориться?!

— Завтра третий допрос, — глухо ответил герцог. — Вы знаете, что это значит, — потом закричал: — Видит бог, я не хотел вас пытать, но вы меня вынуждаете!

Дон Себастьян вновь сел на табурет, скрестил на груди руки и упрямо наклонил голову.

Воцарилась тяжёлая тишина. Дон Диего решил, что его всё устраивает. Сеньор Лопес, с трудом понимания происходящее, важно кивал. Отец Николас втянул голову в плечи, прошептав:

— Дон Себастьян, я, что мог, для вас сделал… Я бы рад… но мои дети, моя донья Мартина…

Неожиданно вопрос задал Менго.

— Сеньоры, простите… Вот книга, в которой сеньор де Суэда вёл записи во время осады. Везде его подпись, как следователя. Если сеньор Лопес расследует последние дела инквизиции, то, наверное, здесь всё нужно переписать?

— Ты что мелешь, Менго? — дон Себастьян удивился и поднял на него глаза.

— Прошу прощения, сеньор, я совсем запутался с этим обвинением и за ночь переписал книгу.

Инквизитор выхватил новую книгу из рук своего писаря, быстро её пролистал и, испепеляя Менго взглядом, процедил:

— Здесь ни слова о порохе!

— Наверное, я что-то неправильно понял.

— Ты всё правильно понял! — воскликнул герцог. — Не было в башне пороха!

— Что?! И вы хотите, чтобы я подписал подложные документы?

— Дон Себастьян, — его светлость сказал почти ласково. — Даже если часть вины дона Бернардо свалят на меня, оставшегося будет достаточно, чтобы вдова… ну вы понимаете.

— Я не стану это подписывать!

— Я подпишу! — неожиданно встрял в разговор отец Николас. — Дон Себастьян, ведь вы подали прошение о переводе на военную службу?

— Да. Без даты, чтобы закончить дела.

— Ну вот и отлично! — просиял дон Армандо. — Вы с начала осады не следователь инквизиции, и ничего не подписывали.

— Я арестовывал…

— Меня? Пустяки! Мне было просто удобнее жить ближе к комендатуре, в здании инквизиции. Подрядчиков и торговца арестовал мой племянник… Где ещё вы подписывались за это время как следователь?

Дон Себастьян пожал плечам.

— Чаще — именем, не указывая никакой должности.

— Превосходно! — герцог на радостях арестованного чуть не обнял, но тот отстранился. — Надо же, как всё просто!

— Да… Выходит, во время осады я был никто — просто Себастьян де Суэда.

Герцог на миг смутился, но попробовал перевести в шутку.

— Немало… К тому же, уверен, скоро ваше имя станет длиннее.

Дон Диего понял намёк, и он ему не понравился. Граф понял также, что дон Армандо готов без промедления освободить бывшего инквизитора из-под ареста. Он решил тут же остановить этот праздник.

— Кажется, сеньор Лопес хочет что-то сказать.

— Да, конечно! Вы забыли об обвинении в колдовстве!

— Что за вздор! — взревел герцог.

— Дон Себастьян в бытность следователем инквизиции допустил вопиющее надругательство над правилами и заветами святого суда! — сеньор Лопес посмотрел на дона Диего, а тот кивнул ему. — Выдал свидетельство инквизиции… чёрному коту!

— Нет, только не это… — простонал дон Армандо. — Нельзя де Суэда судить за кота… Над нами вся Эспания будет смеяться!

— А не будет смеяться… — дон Диего взял перо, стал рисовать на бумаге цветочки и между прочим заметил. — Порох-то был, его многие видели, я о нём слышал…

Обессиленный герцог почти упал в своё кресло, а граф так же небрежно продолжил.

— Завтра третий допрос. До свидания.

Граф де Тевора сидел за столом и разбирал письма. Заниматься делами стоило ему нелёгких усилий. Он медленно, но бесповоротно слабел, не зная наверняка, сколько ему отпущено времени на этом свете, чувствуя — мало. Главное, что он должен успеть — дочь выдать замуж. Предложения посыпались, едва она овдовела. К тому времени всем стервятникам стало известно: наследник графства Теворы не жилец, не способен иметь детей. Значит, донья Эстрелья — добыча, лакомый кусок для самого взыскательного охотника.